Возможно, он ощущает потребность (может быть, иллюзорную) в «собственной» труппе. И действительно, Гольдони впервые выступает не «драматургом труппы», а «директором театра». К нему переходят несколько актеров из труппы Медебака, самые «серьезные», наиболее глубоко «освоившие» реформу, и это тоже показательно. Но с остальными актерами нужно все начинать сначала. Правда, кое-кто знает его со времен Имера. И кроме того, все-таки труппу «Сан Лука» нужно, в сущности, всю переучивать. Кроме того, в театре «Сан Лука» другая акустика, он гораздо больше. И это рождает новые проблемы.

В результате Гольдони потратит восемь лет, чтобы создать труппу, способную сыграть «Самодуров», «Дачную трилогию», «Перепалки», «Последние вечера карнавала», «Тодоро Ворчуна», «Новый дом», «Забавный случай», и еще столько же (то есть еще восемь лет), чтобы выйти из глубочайшего кризиса, почти потеряв себя, смертельно усталый, полуживой, все постигший и страшащийся надвигающейся старости. Нищей старости, что очень важно.

Но и это не все. Возникает еще и третья проблема.

1 проблема: проблема человеческая - театральная.

2 проблема: театральная эстетика, театральная техника (актеры - публика).

3 проблема: «общество», то есть «враги».

Гольдони страдал неврозом преследования. Мы не хотим сказать, что в действительности преследований не было. Всю свою жизнь Гольдони сталкивался с враждой и злобой. Но разве не таков театр вообще? Не такова жизнь? То есть Мир и Театр?