Проблема состоит в следующем: кроме того, что Шут безумен по профессии, безумен ли он к тому же еще и в самом деле? То есть здоров ли он и только по профессии корчит из себя юродивого или он в самом деле юродивый, а вдобавок еще и шут? Этот персонаж шекспировской триады как бы вбирает в себя все три случая.

И надо хорошенько подумать, как все это сыграть.

Кем он был, этот Шут, для елизаветинских зрителей? Он был маской, что и было смешно. Один из способов рассмешить - это притвориться сумасшедшим. Или быть им в самом деле (так, во всяком случае, принято относиться к этому в народе).

Вот, например, Арлекин - нормален он или безумен? Умен или глуп? Все эти вопросы не имеют смысла, потому что маска существует в совершенно ином измерении. И то, что более всего в ней волнует, это именно ее двойственность, ее многозначность.

В елизаветинской трагедии Шут только этим и мог быть: многозначной маской. Таким он должен представать перед зрителем и перед другими персонажами тоже, хотя и с разными оттенками смысла.

В общем, Шут, на мой взгляд, должен быть маской. А какой, какого типа, с какой мифологией связанной - вопрос другой. В качестве маски он многозначен, лишен возраста и, я бы даже сказал, пола. (Арлекин - мужчина, его дама - Смеральдина, но в большинстве сценариев, за редчайшими исключениями, Арлекин стерилен и беспол. Его шутки могут быть и эротичны, и непристойны, но сам он - вне этой сферы. Все его любовные связи носят чисто сценический, так сказать мизансценический, характер, женитьбы его всегда «абстрактны». Он не бывает влюблен, он не живет семейной жизнью. Его горести и его радости быстротечны и неожиданны, как его гнев, как его всё. Он либо вовсе не способен страдать, либо «страдает» непрерывно. Таков характер маски, которая подвижна лишь в границах своего фиксированного контура.)