Последовавшие за разрывом с Нечаевым дела и книги идеолога анархизма свидетельствуют об обратном. Тем более не верно утверждение М. Конфино, что нечаевское дело положило начало «политическому закату Бакунина в России и Западной Европе».

Главные свои работы («Кнуто-германская империя и социальная революция» и «Государственность и анархия») он написал именно после нечаевщины. В 1872 г. появилось «Прибавление А», сыгравшее важную роль в народническом движении. Что же касается прямой революционной деятельности во Франции, Италии, Швейцарии, Испании, то здесь его организационная активность (начиная именно с конца лета 1870 г.) достигла широкого размаха.

От более или менее абстрактных построений антиавторитарной системы организации общества Бакунин обратился к конкретным вопросам революционного движения в России. Он должен был это сделать потому, что сама практика революционного дела в ее искаженном Нечаевым варианте предстала перед ним. Разоблачение лжи и мистификаций временного союзника Бакунина предпринятое приехавшим в Женеву в мае 1870 г. Г. А. Лопатиным, стало поводом к уже известному по ряду публикаций письму к Нечаеву от 2-9 июня 1870 г..

Письмо это стало первым полным, широко аргументированным программным документом Бакунина, посвященным специально русскому движению. Два года спустя в «Прибавлении А», адресованном русской революционной молодежи и ставшим для значительной ее части руководством к действию, он повторил все главные теоретические положения своего письма.

В центре построений Бакунина - народ с его собственными идеалами, собственной, инстинктивно им осознанной программой. Программа народа и есть программа «стихийной или народно-социальной» революции. Задачи тайной организации - лишь угадать ее и помочь ее осуществлению.