В концепции вывода и проступает последняя аналогия, стоит только освободить Гольдони от разного рода надстроек, навязанных ему обычаями и условностями его времени. Так, например, неожиданное и интересное сравнение возникает при сопоставлении метода, посредством которого нас подводят к финалу не более не менее как «Исключение и правило» Брехта, с методом, который использует Гольдони в одной из самых своих интересных, с точки зрения идеологической, комедий «Памеле», этой истории добродетельной девушки низкого происхождения, получающей возможность выйти за знатного Кавалера лишь после того, как пунктуальные изыскания в ее родословной доказали, что она сама голубой крови. В основу «Памелы» был положен роман англичанина Ричардсона, роман, который в 1740-1750 годы без конца инсценировался всеми европейскими театрами, причем одна из инсценировок принадлежала Вольтеру, а другая - Лашоссе, что свидетельствует о символическом значении этой темы для культуры Просвещения и для отношений между знатью и нарождающимся классом буржуазии.

Как известно, «Исключение и правило» заканчивается неожиданно: диалектическим опрокидыванием рассуждения и вывода, который подготавливался всем ходом действия и которого, согласно логике его развития, ожидал зритель. В «Памеле» же это исключительное изыскание в родословной, которое Гольдони сохраняет частично из почтения к английскому первоисточнику, а частично - к счастливому концу, к чему, хотя и с плохо скрытой неохотой, часто прибегал и сам Мольер,- это изыскание не может заслонить настоящего заключения, того заключения, которое тоже диалектически опрокидывает логически ожидаемый финал: брак Памелы и Кавалера, совершаемый во имя того равенства, которое Просвещение ставило выше всех геральдических гербов и преимуществ происхождения.