Не битва имела значение для Дария, а то, что битва выиграна; не кровопролитие, а то, что кровь осушена и теперь наступает эпоха мира. Да, победа над лжецарями была грандиозной и кровавой, но потому, что ею новый царь подтвердил истину, на которой всегда настаивал, - то, что он истинный последователь Ахурамазды. Он распорядился, какие детали запечатлеть и увековечить, и больше уже никогда он не позволил себе быть изображенным непосредственно в гуще событий.
Как Владыка Мира, он теперь становился выше подобных вещей. Подобно тому, как Господин Мазда пребывает поверх ритмов земного мира, так и его наместник на земле, царь Персии, находится по ту сторону пространства и времени. В результате, история пришла к своему славному завершению. Персидская империя была одновременно и ее концом, и подведением итогов, ибо что есть правление, вмещаемое в круг горизонта, если не оплот подлинно космического порядка? Такая монархия, которую Дарий избавил ото Лжи, должна выстоять в веках - бесконечная, непоколебимая, подлинный маяк Истины.
Но история продолжала свой ход. В 520 г. до н. э., как раз когда каменщики Дария продолжали трудиться над барельефом у горы Бехистун, вечно неспокойные эламиты вновь подняли восстание. Дарий в бешенстве проклял их в не слыханных дотоле выражениях. «Означенные эламиты безбожны, - гремел он. - Они не стали поклоняться Ахурамазде». Это осуждение людей за пренебрежение к религии, которая изначально не являлась их вероисповеданием, - что-то совершенно из ряда вон выходящее.
До того момента Дарий, следуя искусной политике Кира, относился к чужеземным богам с подчеркнутым вниманием. Теперь же подчиненным ему народам он адресовал суровое, невиданное предупреждение: если подданные продолжат упорствовать в возмущениях против порядка Ахурамазды, их можно будет рассматривать не просто как приверженцев Лжи, но как последователей «daivas» - мнимых богов и демонов.
И, с другой стороны, тех, кого посылали воевать с подобными, могли рассчитывать на «благословениє Божье - как при жизни, так и после смерти». Слава на земле и вечность в небесах - такие гарантии обещал Дарий своим подданным. Манифест оказался вдохновляющим. Когда Гобрий, тесть Дария, привел армию в Элам, он подавил мятеж с какой-то безжалостной, почти пренебрежительной быстротой. Больше никогда не посмеют эламиты бросить вызов ужасной мощи персидского царя. Таков оказался результат первой в мире священной войны. И был в этой мрачной, если посмотреть на нее иначе, и быстро забытой кампании намек на что-то неизбежное.
