Месопотамия благодаря своему блеску всегда оказывала могучее влияние на своих соседей, и среди многих других - на царей Аншана, которые долгое время взирали на Вавилон как на модель всего лучшего в царской власти. Дарий, расположившись в величественном царском дворце у Дороги Процессий, заявил права на то же самое богатое наследие: царь Персии, он будет править как царь Вавилона, а заодно и как царь Аккада.

Гордый тем, что он видел, хотя сам был «из династии Ахеменидов, перс и сын перса», Дарий не погнушался нарядиться в захваченное облачение месопотамского «Царя всех Земель». В гораздо большей мере, нежели Кир или Камбис, он имел право примерить, впору ли оно ему. Будучи узурпатором, он не мог позволить себе упустить ничего из видимости законности, что только подворачивалось ему.

Завоевав город, Дарий, как способный ученик, воспринял все, чему его мог научить Вавилон. Для человека со столь проницательным умом город должен был предстать в качестве огромной иллюстрации к тому, какой на самом деле должна являться царская власть, увековеченная в ритуале, роскоши, камне. Уроки, усвоенные им в Вавилоне, обещали пригодиться в дальнейшем и быть полезными, а это могло еще понадобиться, ибо, пока Дарий задерживался в городе, до него доходили дурные вести. Его победа в Месопотамии не смогла нанести решающий удар по остальным врагам. Мятеж ширился, распространяясь по всем землям, которыми он собирался править. Сообщалось о повсеместных восстаниях и войнах. Для Дария весь мир все еще был поставлен на карту.