Ни большие города, ни великие царства не возникли бы, не будь грязи. Так по крайней мере рассуждали жители Вавилона, прекрасно отдававшие себе отчет в том, что их цивилизация вылеплена целиком и полностью из грязи. Еще в самом начале, когда вся земля была покрыта океаном, великий повелитель Мардук, царь богов, соорудил из тростника плот, покрыл его прахом земным, перемешанным с водой, из чего вышло что-то, напоминающее скользкий ил, из которого бог выстроил для себя жилище - Эсагилу, первое здание на земле.

Все это происходило не одну эпоху тому назад. Храмовый комплекс украшал самое сердце Вавилона, однако жителям города не нужно было храма, чтобы сказать о глине и воде больше, чем они и сами знали. Знание это пропитывало их до мозга костей. «Я возьму кровь, - произнес Мардук в первые дни существования мира, - и я вылеплю плоть и создам первого человека».

Сказано - сделано: бог должным образом смешал прах с пролитой в бою кровью противника и из полученной клейкой массы вылепил людей. В этом первобытном акте сотворения человека заложены основы уклада на все времена. Урожай в поле, кирпичи в городских стенах - откуда бы все это взялось, не будь грязи у нас под ногами?

В окоеме невзрачных гор и голых пустынных равнин вавилоняне взирали на свои земли и думали, что им повезло, как никому на свете, ведь они осчастливлены двумя могучими реками, чудесным доказательством милости богов. Плодородие угодий, великолепие импозантных городских построек, свободный доступ к морю для купеческих судов - все это дары Тигра и Евфрата. Правы были греческие путешественники, назвавшие эти степные просторы Месопотамией, что означает

«Земля между реками», «Междуречье»: без воды все богатство Вавилона превратилось бы в сухую, бесплодную пыль.

Но благодаря воде оно не иссякало и город являлся лучшей жемчужиной в короне персидского царя. Утрать ее - и тут уж пиши пропало: он лишится всего, можно даже не сомневаться. Не терявшие чувства собственного достоинства, вавилоняне привыкли воспринимать свой город в качестве центра великих событий.

От приступов их честолюбия веками сотрясался Ближний Восток. Вавилон из всех многочисленных недругов Ассирии был самым непреклонным, и совместно с мидянами он нанес ей тяжкий удар, разрушивший ненавистную империю. На ее обломках вавилоняне воздвигли собственные владения, возложив на своих соседей теми же «любезными» методами, какими до них действовали ассирийцы, «железное ярмо».

Как сетовал Иеремия в далекой Иудее: «Колчан его - как открытый гроб; все они люди храбрые. И съедят они жатву твою и хлеб твой, съедят и сыновей твоих и дочерей твоих, съедят овец твоих и волов твоих, съедят и виноград твой и смоквы твои; разрушат мечом укрепленные города твои, на которые ты надеешься».