Пометив подобным образом землю саков знаком своего присутствия, царь выполнил двойственную политическую задачу: с этих пор ни одна шайка варваров из-за реки не посмеет совершать свои набеги на юг; но и те, кто жил на противоположном берегу Яксарта, мог не опасаться за свою безопасность. Обычной стратегией Кира было угрожать противникам и ублажать рабов - и вот к 540 г. до н. э., имея за собой укрепленные восточные рубежи, он почувствовал, что самое время подвергнуть их испытанию на прочность.

Возвратившись в Загрос, он устремил орлиный взор на то, что составляло самую светлую мечту всех завоевателей - плодородные низины там, где сейчас располагается южный Ирак, простирающиеся от Ассирии до Персидского залива, и ожерелье великолепных городов, стоявших там с начала веков. Ни один из мужей не может считаться настоящим властелином мира, пока не завоюет самое его сердце, чего Кир, будучи выскочкой, не мог не понимать.

Но не хуже этого он знал еще и то, что жители древнего края в отличие от отсталых обитателей приграничных пустошей разбирались в пропагандистских трюках деспотов. На самом деле именно они считали персов варварами. Большой мастер повернуть дело так, чтобы вражда служила ему на пользу, Кир предпочел и тут действовать здраво. Вторгаясь на чужую территорию, он объявил, что защищает ее; возглавляя огромную армию, он притворился воплощением мира. И повсюду укрепленные крепости встречали его, распахнув ворота.

Огневая персидская мощь, какой она была на самом деле, представляла собой единственно возможную стратегию, с которой могли бы смириться защитники. Только одна армия предприняла попытку дать отпор завоевателю, но в конечном итоге была истреблена, ибо Кир, как он показал на примере Лидии, не гнушался в отдельных случаях зверств, если чувствовал, что это может послужить на пользу дела.

Однако все же он предпочитал, по большому счету, делать вид, что соответствует высоким целям, провозглашаемым его пропагандой. Когда удавалось утвердить порядок, погромы прекращались. Казни сводились до минимума. Диктат осуществлялся тоном спокойным и милостивым. Городам, украшенным древними храмами, пропитанными ароматом благовоний, Кир преподносил себя в качестве образца «добродетели и благочиния», а свое «вселенское господство» представлял как награду, дарованную богами.