Все, конечно же, делалось в назидание вождям племен. Скрюченный труп казненного, гниющий на острие близ Экбатаны, производил гнетущее впечатление на умы знати, подобно тому, как на них действовал смрад, висевший в горячем летнем воздухе. Два месяца спустя персидская аристократия получила повторный урок. Вахьяздата, атакованный вторично и потерпевший второе поражение, был также посажен на кол; рядом с ним торчал целый лес кольев, где корчились его ближайшие сподвижники, приговоренные к той же мучительной казни.
Дарий с непроницаемым, суровым лицом наблюдал за этой сценой. Больше ни один доброволец не придет, чтобы объявить себя Бардией. Умерщвленный царь наконец-то упокоился в своей могиле. Теперь Дарий беспрепятственно привлек на свою сторону бывших царских вассалов. Женская часть царской фамилии - все эти сестры, жены и дочери человека, смещенного им, - поверглась на царское ложе. Среди всех и дважды овдовевшая Атосса, которая на этот раз - впервые - стала женой человека, не приходившегося ей братом.
Что чувствовала она, когда делила ложе с убийцей Бардии, трудно себе представить. Известно лишь, что она не числилась среди любимых жен Дария. Это звание досталось ее младшей сестре, Артистоне, второй дочери Кира, что позволяло новому царю посредством брака надежнее укрепить связь с прошлым.
Дарий, шедший по колено в крови, чтобы заполучить кидарис, не то чтобы рассчитывал только на свой гарем, надеясь укрепить свои позиции. Даже заявляя о своих исключительных правах в силу кровного родства с Киром, он прежде во всеуслышание заявил о собственном превосходство: «Я Дарий, Царь Царей, царь Персии, царь земель, сын Гистаспеса, внук Арсамеса из рода Ахеменидов».
Именно так, звучным списком, все это и было провозглашено. «В моей семье до меня восьмеро уже были царями. Я девятый. Подряд девять раз были мы царями». Тут он, конечно, брал через край, ибо истина, конечно же, не настолько растяжима. А как быть с Камбисом, как быть с Киром, со всей линией легитимной царской власти? Как, в самом деле, быть с отцом Дария - Гистаспесом, который был все еще, как ни странно, жив? Теперь, когда у Дария в руках находился весь мир, он мог отмести подобные мелкие несоответствия. Какое, в конце концов, имело значение то, что узкий круг сановников и вождей не признавал, зато всей империи - и последующим поколениям - предстояло внушить.
