И я еще раз отвечаю: потому что он прекрасен, потому что я его люблю, потому что я чувствую, что он мне нужен. И если я хороший интерпретатор, то ведь должен же я быть и тем зеркалом времени, о котором говорит Шекспир, правда? И если «Сад» необходим мне, значит, он каким-то образом необходим и другим. Здесь незачем искать причин, лежащих на поверхности. Здесь есть одна глубокая причина. То, что она связана с каким-то определенным пониманием чеховского «Сада»,- это правда. Но я не думаю, что данное понимание и есть вся причина - причина, оправдывающая мое желание поставить «Сад» именно сейчас, в конце второго сезона после моего возвращения в «Пикколо», в момент, чрезвычайно трудный для театра, в момент, когда сам я смертельно устал. Неужели только по этой причине я и решил поставить спектакль, а точнее, даже не поставить, а переделать старый, очень любимый, но не удавшийся, как бы оставленный на потом?

И нужны ли зрителю, который к нам придет, нужны ли ему эти слова и это все? И на второй мучительный вопрос я снова отвечаю - да.

Подумаем о тайне «Лира», о спектакле, который сделал очевидным, что мир - весь мир, и старые и молодые,- нуждался в трагедии «Король Лир», что «Лир»- это одна из пьес, наиболее тесно соприкасающихся с нашим временем, соприкасающаяся с ним именно сегодня, не завтра. Может быть, завтра она будет соприкасаться с ним меньше.

Я не умею и никогда не умел следовать только своим безотчетным импульсам и пристрастиям. Они, эти импульсы и пристрастия, должны быть подкреплены чем-то, что я называю «чувством истории», а другие - моим «театральным нюхом», то есть смутным ощущением, что в этой, именно в этой пьесе больше всего нуждаются сейчас зрители. Так что же, к такому типу пьес и принадлежит ныне «Вишневый сад»? Или это все-таки предмет моих личных привязанностей?