Пройдет еще несколько лет, и у нас не останется ни одного - буквально ни одного!- человека, который способен рисовать в разной технике, мастерить гигантские и легкие, как паруса, кулисы, фантастические, разворачивающиеся в пространстве занавесы; ни одного человека, который умел бы ткать, шить, кроить; вручную, умело, любовно мастерить шляпы и обувь. Как можно выдвигать идею «театра для людей» в обществе, которое стремится ко всеохватывающей механизации! Сколько раз нам приходилось слышать: «Кто теперь умеет скроить брюки, не говоря уже о жилете! Никто не умеет пришить пуговицу, обметать петлю». А та сказочная и простая техника великой школы сценографии allitaliana, которую мы еще застали в первые годы нашей работы в театре, но которая использовалась с каждым годом все бездарнее и совершенно вне истории? Мы, никогда не любившие сложной механики тройных сцен на кругу, опускающихся и поднимающихся, колеблющихся и кренящихся (и никогда, в сущности, не применяемых!), мы, не любившие зрительных залов, приспособленных для вращения вокруг сцены, и тому подобное, мы, верящие в театр ясный и простой в том числе и с точки зрения технической (и здесь нам служит образцом наш великий учитель Бертольт Брехт, потому что концепция простоты и ясности принадлежит ему, а не работавшим с ним сценографам), мы видим свое будущее все более безрадостным и трудным. И мы не знаем, как остановить, как исправить этот сбой истории, ибо это сбой, а не гармоническое ее развитие. Я отвлекся, но можно же хоть иногда поговорить о чем-нибудь, кроме собственного спектакля! На это вечно не хватает времени.