Но дирижер снимает с себя всякую ответственность за то, что происходит на сцене, вернее, он этой ответственности никогда на себя и не возлагает. О театре он не знает почти ничего. Как, впрочем, и режиссер в свою очередь «ничего не знает» о музыке. Это два мира, которые даже физически не сообщаются. Дирижер и режиссер никогда не работают вместе с самого начала. Они встречаются, когда все уже готово. А что, если все окажется не соответствующим друг другу? Что, если им не удастся «сойтись»? Именно тут мы делаем главную ошибку. Деловое, длительное, исчерпывающее сотрудничество дирижера и режиссера в рамках той машины, в которую превратился современный театр, просто невозможно. Дирижеров, которые имели бы законное право и данные быть также и оперными режиссерами, практически нет. Режиссеров, способных дирижировать оперой, вообще не бывает. То есть, повторяю, тут нет исходной точки, с которой можно было бы начать. И пока современный театр не осознает этой задачи, все будет оставаться как прежде: либо чудо счастливого исхода, либо встречи-неудачи, случайности, кажущиеся или действительные совпадения, когда дирижер доверяется режиссеру-музыканту или режиссер - дирижеру-режиссеру. И это все.

Любить оперу нелегко. И как жанр, и как конкретное его воплощение на сцене. Нелегко любить и оперную режиссуру. Но существует «Фиделио», существует «Лулу», существует «Воццек», существует «Волшебная флейта», существует «Дон Жуан», существует «Отелло», существует «Тристан», существует «Симон Бокканегра». Они есть, и они чего-то ждут. И это что-то иной раз случается. Ожидания иногда оправдываются. Ориентируясь на эти редкие случаи, я и продолжаю заниматься оперой.