Этот вопрос затрагивает основы буржуазной исторической науки и представляет собой решающий пункт, по которому теоретическая и политическая несовместимость марксистско-ленинской исторической науки и буржуазной историографии особенно очевидна.

В полемике относительно детерминизма и индетерминизма в истории, о роли народных масс (шире - роли субъективного фактора), об исторической неизбежности перехода к высшей общественно-экономической формации и по другим тесно связанным с Октябрьской революцией проблемам теории истории и политической борьбы менее всего вероятно, что буржуазная историография прибегнет к нейтральным характеристикам и методам исследования.

Значительная часть буржуазных историков принципиально придерживается своей традиционной идеалистической точки зрения о недетерминированности истории. В их трактовках Октябрьской революции не находит отражения ничего, что напоминало бы о научном приближении к понятию исторической закономерности.

Марксистское представление о диалектической взаимосвязи между общественно-историческими предпосылками революции и деятельностью классовых сил подвергается нападкам, понятие закономерности в корне своем отвергается. Буржуазные историки в своих сочинениях, как и прежде, пытаются приписать марксистско-ленинскому исследованию революции одномерность и грубый исторический детерминизм в духе фатальной предопределенности событий.

Однако буржуазные авторы уже не могут, как это было" на протяжении десятилетий, безапелляционно объявлять Октябрьскую революцию неповторимым по своей сути событием, обусловленным исключительно особенностями русской истории. Революционные преобразования в мире не только доказали абсурдность выдвинутого буржуазной историографией тезиса о «неевропейском» характере революции, но и вызвали сомнения в правильности утверждения об «исключительности» социалистической революции.