Не придавать слишком большого драматического значения происходящим на сцене событиям, не пытаться сделать из них нечто замкнутое и самоценное, а просто дать случиться тому, что должно было случиться, чтобы смех возникал там и тогда, где и когда он только и мог возникнуть - случайно! И точно так же и нежность, и точно так же и все. И чтобы все пришло к концу так, как приходит тьма после света и свет после тьмы, а за ним - снова тьма, и чтобы все началось сызнова завтра. И чтобы человеческая эта комедия остановилась внезапно, в минуту импровизированного праздника, и так и застыла - без истинного разрешения, без окончательного заключения. И чтобы в памяти зрителей только потом всплыли тревоги и заботы, которыми жил этот маленький мир, такой особенный, ни на что не похожий, такой замкнутый в своих психологических и исторических измерениях, но тем не менее вобравший в себя великую схему жизни.

Главное ощущение от «Перепалок»: они должны казаться короткими и как бы без сюжета - так, чтобы их нельзя было пересказать, разве что какие-то отдельные «усочки, ну, скажем, характерные детали, оставшиеся в памяти от эпизода, от персонажа. И в то же время - ощущение чего-то необычайно разнообразного, постоянно меняющегося: изменчивость человека посреди изменчивости погоды, дня и этого города - такого настоящего и в то же время такого от нас далекого, такого живого и такого давно позабытого! Вечность в мгновении.

Постепенно выяснилось, что время года в «Перепалках»- это осень, причем довольно поздняя. Об этом говорят все детали: и рыба, привезенная Парон Тони, и горячая жареная тыква, и сласти, и подарки из Синигальи - именно те, которыми торгуют накануне зимы во время первой непогоды.

Но так ли уж это важно - физическая, реальная погода «Перепалок»?

Нет ли тут опасности все вывести из атмосферы, из климата, из того, что, в сущности, принадлежит более позднему времени, вовсе не гольдониевской культуре, вовсе не гольдониевской эстетике?