Отныне часть членов кортесов входила в их состав по должности и лишь часть подлежала избранию, да и то не прямым голосованием. Все без исключения прокурадоры (депутаты) были франкистами, и тем не менее диктатор не доверял даже им. Франкистские кортесы представляли собой по существу лишь совещательный орган, так как принятие законов оставалось и впредь исключительной прерогативой главы государства. Вопреки очевидности Франко постарался представить начало работы кортесов, которые собрались на первое заседание в марте 1943 года, как некое проявление законности его власти.

В том же году каудильо обещал монархистам рассмотреть вопрос о возможной реставрации (правда, в неопределенном будущем) королевской власти во главе с сыном умершего в феврале 1941 года в эмиграции (в Италии) Альфонса XIII графом Барселонским доном Хуаном.

Попытки приукрасить фасад диктатуры сопровождались авансами западным державам - участницам антигитлеровской коалиции. Выступая на приеме по случаю национального праздника Испании 10 октября 1943 г., каудильо вновь вернулся к тезису о «нейтралитете» Испании, отказавшись от термина «невоюющая сторона», Который воспринимался многими как синоним невоенного союза с державами «оси».

К этому моменту франкистское руководство уже осознало, что допустило серьезный просчет, направив своих военнослужащих на советско-германский фронт. Родственник диктатора генерал Франко Сальгадо-Араухо признавал в своем дневнике, который был опубликован в Мадриде уже после его смерти, что многие солдаты «голубой дивизии» добровольно переходили на сторону советских войск и, «обосновавшись в России, вели оттуда коммунистическую пропаганду». Немало «добровольцев» покинули фронт и перебрались в Швецию, Швейцарию и другие нейтральные государства. В то же время сам факт участия испанских военнослужащих в боевых операциях вермахта воспринимался во всем мире как еще одно подтверждение фактической принадлежности Испании к блоку держав «оси».