Эсхилу очень хотелось дожить до развала персидской империи. В 472 году до н. э., через восемь лет после Саламина, он придал своему оптимизму зримое воплощение на городских Дионисиях, ежегодном состязании драматических поэтов в Афинах. Как только публика, собравшаяся под сенью Акрополя, повалила в театр, ей показали то, что напомнило о недавних страданиях родного города.

На священной скале еще видны были очертания разрушенных святынь, ибо союзники (включая афинян) поклялись, идя в бой против Мардония, что все до одного храмы, обращенные варварами в развалины, останутся «как свидетельство для будущих поколений».

Места на открытых трибунах, где рассаживались зрители, были оборудованы деревянными сиденьями, не иначе как из досок с разбитого варварского флота, а на сцене, как можно наверняка предположить, стоял самый диковинный из военных трофеев - захваченный у персов царский шатер. Трудно представить лучшие декорации для сцены, на которой тогда шла трагедия Эсхила «Персы», чем кожаный навес персидского царя.

Действие этой трагедии происходило в Сузах, где, на радость афинянам, воспроизводилось возвращение Ксеркса домой из-под Саламина. Царь, покинувший Персию во всей пышности и блеске, был изображен ковыляющим в лохмотьях. Придворные, собравшиеся было приветствовать героя, жалобно стенали. Зрители с удовольствием предавались воспоминаниям о минувших событиях. Великий Царь усмирен, Афины, город, который нанес персидскому царю поражение, превратился в маяк свободы для всех народов.

Азия больше не будет Жить по персидской указке. Больше не будут народы Дань приносить самодержцам. В страхе не будут люди Падать наземь. Не стало Царской власти сегодня.

Мир, иными словами, сделался для Афин безопасным - и для демократии тоже. Стоит ли удивляться, что Эсхил получил первую премию! Он праздновал свою победу, но его сограждане еще не до конца освободились от страхов. Легко Эсхилу утверждать, что Великий Царь «растерял своих людей, способных его защитить», но почему же тогда персидские гарнизоны по-прежнему находились во Фракии и на берегах Геллеспонта? И что они делали в Сардах? Почему они присутствовали во всех столицах всех сатрапий, до самых пределов восходящего солнца?