Мидяне, как и многие другие, принадлежали к ариям - кочевникам, оставившим следы своего передвижения в анналах времени. Так, например, в 843 г. до н. э. ассирийцы предприняли военную кампанию в горную местность, расположенную на северных рубежах их владений, против племени, которое они называли «parsua». А два столетия спустя народ с очень похожим самоназванием обосновался уже гораздо южнее, на руинах древнего царства Аншан, между нижними подступами к Загросу и знойным побережьем Залива. Впрочем, ни один из историков древности не был вполне уверен, что речь идет об одном и том же народе.
Лишь прочно пустив корни и впитав кое-что из культуры народа, который они потеснили, пришельцы смогли наконец проникнуться сознанием своих оседлых соседей. Те, в свою очередь, не желая менять многовековые обычаи, продолжали именовать местность так же, как они это делали всегда; но люди пришлые, говоря о своей новой родине, естественно, отдавали предпочтение тому имени, которым называли себя сами. Так и повелось, что страна, некогда называвшаяся Аншаном, все больше приобретала известность под другим именем - Парса, или Персия, страна персов.
В 559 г. до н. э., когда страной все еще правил Астиаг, у трона новоявленного царства появился некий юноша. Он звался Киром, и его отличали крючковатый нос, громадное честолюбие и многочисленные способности. Оказалось, что еще до рождения он был отмечен знаком избранности, ибо именно на него (если только преданию можно верить) указали прорицатели как на угрозу величия мидян.
Считалось, что все это Астиаг увидел во сне: ему приснилась его дочь Мандана, извергавшая из себя целый поток золотистой жидкости, которая вытекала из нее без перерыва до тех пор, пока вся Мидия в ней не утонула. Астиаг в спешке выдал дочь за вассала, перса, наследника захудалого, малозначащего царства, надеясь тем самым предотвратить опасность, о которой предупреждало пророчество. Но после того как Мандана забеременела, царю приснился еще один пророческий сон: на этот раз он узрел виноградную лозу, проросшую у дочери между ног, и эта лоза, вытягиваясь, росла, не переставая, пока не осенила собой всю Азию.
Окончательно перепуганный, Астиаг стал дожидаться рождения внука, отдав приказание, чтобы мальчика предали смерти сразу же после рождения. Как непременно случается в подобных случаях, царский приказ выполнен не был. Младенца унесли в горы, где его найдут и вырастят пастухи. Впрочем, иные утверждали, что это оказались разбойники, а возможно, самка животного с раздувшимися от молока сосцами.
Словом, каковы бы ни были подробности, сверхъестественный характер подобного происхождения неоспоримо указывал на богоподобную будущность найденыша - именно так, конечно же, все и вышло. Кир выжил и подрос. Когда он возмужал и превратился в великолепного молодого человека, благородное происхождение неминуемо подтолкнуло его на завоевание персидского трона. Так потерпели неудачу гнусные козни Астиага, а империя оказалась на грани крушения. Впрочем, это всего лишь легенда.
