Победа не принадлежала им одним. Мидийские всадники, превосходно экипированные для зимней кампании, одетые в овчину, на крепких горных лошадях, с лихвой выполнили свою задачу. Мидийские военачальники - тоже. Перед сражением лучший совет Киру дал Гарпаг: перед последней атакой лидийской конницы он предложил поставить перед линией персидских войск караванных верблюдов. Кир своевременно отдал распоряжения, и лидийские кони, напуганные незнакомым запахом, помчались назад. Кир одержал победу.
Пожалуй, нет ничего удивительного в том, что победитель, которому удача вновь улыбнулась, решил обойтись с лидийцами точно так же, как перед этим с мидянами, хотя на этот раз его новые подданные не являлись ариями. Крез, как до него Астиаг, был избавлен от казни и радушно принят в ближайшее окружение завоевателя; его вошедшее в поговорку богатство осталось в столице; даже сбор дани был доверен местным сановникам. Лидийцев, однако, покоробило подобное великодушие, и они восприняли его как проявление слабости, поэтому, не успел Кир покинуть Сарды, чтобы возвратиться в Экбатану, те самые аристократы, которым он доверил казну, взбунтовались. То оказалось роковым просчетом.
Кир, разгневанный тем, что он воспринял как предательство и неблагодарность, без всякой жалости нанес ответный удар. Из Экбатаны спешно послали свежие войска с новыми царскими распоряжениями. Бесполезно ждать пощады. На этот раз персам было велено продемонстрировать свое мастерство в более традиционных методах усмирения: города разграблены, вожди восстания казнены, их последователи отданы в рабство, так повелел царь Персии.
И все же Кир, хоть и проявил способность к репрессивным мерам, не отказался от прежних основ имперской политики. Мидянам, коль скоро лидийцам это не подошло, было предложено своеобразное сотрудничество во имя нового великолепного порядка. Гарпага, первого и наиболее ценимого из иноземцев на службе при дворе, послали на запад - командовать персидскими силами.
Ничего подобного с ним не случилось бы, останься он верным Астиагу; племенной вождь из Загроса прибыл в Лидию с блистательным титулом «генералиссимус моря». Действуя сообразно с этим титулом, с присущей ему дикарской энергией, он не успел еще покончить с лидийцами, как вздумал водрузить свое боевое знамя на дальних рубежах Азии - прямо на берегу «горького моря», то есть Эгейского. Там, рассыпанные вдоль береговой линии, манили издалека города того народа, который персы знали как «уаипа» - ионийцы.
