За подношением подобных даров следовал торжественный ритуал, внушавший почтенный трепет. Просители, давая клятву верности Персии, ложились распростертыми на принесенную, как дань, рассыпанную землю.

Так Великий Царь внушал, что творения природы, как и творения людей, с этих пор включаются в систему его порядка, делаются на благо всех. Просители, пятясь назад от внушающего ужас царского взгляда, расставались с последними сомнениями относительно смысла выполненного ими обряда. Шаг, совершенный ими, был необратим: они стали частичкой, пусть самой ничтожной, всемирной империи.

А войска Великого Царя все расширяли пределы Персидской державы. Они продолжали свое наступление на запад, как и на восток; на море, как и на суше, они продвигались только вперед. Примерно в то время, как Дарий захватил Пенджаб, его прежний соперник, претендовавший на трон, Отан, бороздил воды восточной части Эгейского моря. Остров Самос уже прежде был формально включен в состав империи; соседние же острова, не желая покоряться персидскому флоту, пренебрегли обычаем вручать послам Великого Царя дары земли и воды. В этом Дарий усмотрел неплохое предзнаменование. Усмирив к тому времени богатейшие долины Инда, он обратил свой взор к противоположным пределам своих владений. Два континента уже признали его превосходство - почему бы не быть и третьему? Взор Великого Царя неумолимо устремился на Запад.