Покоясь на массивных террасах вавилонской кирпичной кладки и роскошно украшенные драгоценностями, привезенными со всего мира, Сузы и Персеполис, может быть, и не являлись обиталищами богов, но все же всем своим видом воплощали блеск и величие имперской идеи. Если Вавилон бурлил энергией, порожденной его немыслимыми масштабами, то столицы персидского монарха, выстроенные с учетом малейших прихотей их владыки, являли собой великолепные зеркала, в которых отражалась гармония миропорядка.
Нельзя сказать, чтобы дух метрополии в них полностью отсутствовал: еще до основания Персеполиса вездесущая банкирская семейка Эгиби открыла поблизости от Него свою контору. Вскоре за ними последовали другие торговцы и финансисты; от бюрократов не было отбоя; всюду можно было видеть мастеров и ремесленников, привезенных со всех концов земли, и на улицах уже звучал многоязычный галдеж, напоминавший вавилонский. И все же Персеполис и Сузы не являлись такими космополитами, как Вавилон, да и в честолюбивых планах Дария не имелось намерений сделать их таковыми.
Великому Царю не подобало, выйдя из дворца, окунаться в зловоние уличной толпы за тем, чтобы афишировать и выставлять напоказ свое влияние. Цифры налоговых документов благополучно хранились в архивах; на дворцовых дверях сияли драгоценные и редкие металлы, добытые в рудниках бесконечно далеких горных стран; покорные данники - араб, эфиоп или выходец из Гандхары, навеки застывшие на фризе в смиренных позах, все с идеальной ясностью повествовало о неколебимой власти Персии на веки вечные. Насколько значимы были для Дария кровавые методы установления имперской власти, настолько для него имела значение и отбрасываемая ими тень - сакральный образ вселенского государства, чье величие существует на благо побежденных.
Условия договора, воплощенного персидским правлением, просматривались очень ясно: гармония в обмен на унижение; защита - в обмен на принуждение; блага мирового порядка - в обмен на послушание и смирение. Все это можно сравнивать с пропагандистскими устремлениями великих империй Месопотамии, в которых заметно отсутствие склонности к физическим расправам. И все это служило весьма эффективно, полностью оправдывая идею мирового господства.
Логика была неопровержимой: персидскому народу самой судьбой предназначалось нести мир на истекающую кровью землю, а те, кто отказывался ему повиноваться, - явные проводники анархии и тьмы. Орудия Лжи угрожают не просто империи Дария, но самому Космосу, который она в себе отражает. Даже земля и небо при определенных обстоятельствах в своих неожиданных конвульсиях могли проявлять враждебность к Великому Царю.
