С помощью достаточно гибкого методического подхода, а также благодаря стремлению избежать крайних оценок Октябрьской революции и ее движущих сил авторы попытались нарисовать новую картину Октября, которая бы вписывалась в рамки теории модернизации.

Однако знакомство с текстом свидетельствует, что эта картина страдает существенными изъянами. Социальные силы представлены не как классы со специфическими интересами, а скорее как свободно действующие, конкурирующие друг с другом, но не находящиеся в состоянии острого антагонизма общественные группы, которые ведут не ожесточенную смертельную схватку, а скорее беззастенчивую конкурентную борьбу за передел социального продукта. Категории эксплуатации в известной мере не существует.

Пролетариат города и деревни рассматривается как страдающая и обедневшая масса, но не как производитель материальных благ, не как эксплуатируемый, но в то же время борющийся класс, права и будущее которого решались в революционном процессе 1917-1918 гг.

Совершенно неудовлетворительное рассмотрение рабочего класса и рабочего движения России является существенным недостатком этого раздела многотомника. Это обстоятельство, однако, вполне объяснимо, поскольку «универсальная модернизация» отсталых стран исторически и политически понимается как дело «элитарных групп», которые или представляют интересы определенных слоев населения, или же реализуют собственную программу путем насилия, компромиссного демократического соглашения, как, например, Временное правительство при князе Львове, или же прибегают к «надклассовой идеологии» и демагогии.

Как и другие более ранние буржуазные проекты общественного развития, теория модернизации также имеет целью представить марксистскую теорию классов и классовой борьбы в качестве устаревшей.