Сравнительно широкое распространение получило в настоящее время исследование стихийных элементов в революционном процессе 1917 г. Этой проблемой особенно интенсивно занимаются в США.
Другим широко распространенным идеологическим постулатом явилась расплывчатая, не представляющая собой чего-то единого теория европеизации России. Эта теория, буржуазно-либеральная по своему происхождению, не вполне удовлетворяла империалистическим целям, реализация которых требует представлять конкретный образ врага, помогать мобилизации масс и развертыванию социальной демагогии.
Однако не следует недооценивать возможность применить эту теорию для империалистического истолкования Октябрьской революции. Во-первых, она заключала в себе зачатки распространенного сегодня представления о возможности модернизировать царскую Россию. Тюбингенский историк Дитрих Гайер, принимавший во второй половине 60-х годов активное участие в разработке новой интерпретационной схемы, отметил «удивительную преемственность» этих взглядов с идеями, распространенными в немецкой историографии еще до первой мировой войны.
Во-вторых, теория европеизации долгое время служила для характеристики Октябрьской революции как внезапного прекращения многообещающего сближения России с Западом или, наоборот, как новой победы азиатского элемента в русской истории.
Важнейшей проблемой, которая в настоящее время, после различных политических и методологических переориентации, после широкого признания модели, определяемой теорией индустриального общества и модернизации, и после интеграции старых, но еще приемлемых идей, привлекает к себе внимание буржуазной историографии Октябрьской революции, является закономерность социалистической революции.