И все же при всем при том Афины, пристроившись на задворках мира, оставались за гранью неведомого. Но и о Дарий знали не больше, чем он знал об Афинах. Донесения о революции достигли Персе-полиса. В 507 году до н. э., когда афиняне еще с опаской ждали нападения спартанцев, и, с тревогой узнав, что Гиппий спасся бегством на южный берег Геллеспонта (территория Персии), они снарядили посольство в Сарды.

Там правил Артаферн, брат Царя Царей, проницательный и беспощадный. Когда афинские послы явились к его двору и стали просить о союзничестве против спартанцев, Артаферн милостиво обещал исполнить их просьбу. Само собой разумеется, что в ответ он выставил свои условия: речь шла об обычном даре - подношении земли и воды. Парламентарии, пожав плечами, уступили.

По возвращении в Афины и отчитавшись в том акте покорности, который они совершили по настоянию Артаферна, «они были подвергнуты суровому порицанию», что, вне всякого сомнения, позволяло демократам ужасно собой гордиться. Афиняне, однако, не отказались от союза с Персией, следовательно, и от своей смиренной покорности. После великих свершений 506 года до н. э. кто мог знать, когда еще вернется Клеомен. Заручиться поддержкой против спартанцев - дело хорошее, даже ценой символического унижения. А что такое дар земли и воды? Так, жест - не более того.

Так или примерно так успокаивали себя афиняне.