Планы впечатляющей переделки священной скалы стали немедленно воплощаться в жизнь. Эти замыслы вынашивались долго. Движущей силой оказался Евпатрид по имени Перикл, опытный политический деятель. Он первым страстно заинтересовался увлекательными проектами. Перикл был известен тем, что еще в 472 году до н. э. оказал финансовую поддержку прославленной трагедии Эсхила «Персы». Сын Ксантиппа, по материнской линии он был Алкмеонидом.

Это, в частности, означало, что Перикл явился наследником давней семейной традиции - спонсирования памятников на Акрополе; но ни у одного Алкмеонида не имелось тех возможностей, какие представились Периклу. После пожара, устроенного варварами, на вершине скалы не оставалось ни единого храма - полное разорение.

Перикл планировал перестроить всю вершину Акрополя. Призвав лучшие афинские таланты, включая великого скульптора Фидия, он собрался воздвигнуть, по его словам, «знаки и памятники империи, столь совершенные, чтобы будущие века могли удивляться нам так же, как и нынешний век нам удивляется». В 447 году до н. э. началась работа над храмом, задуманным как самый великолепный и прекрасных из всех предыдущих. Последующим поколениям он станет известен, как Парфенон.

Какими бы смелыми и оригинальными ни были новые сооружения Акрополя, они по-прежнему возводились на основаниях давно исчезнувших зданий. Парфенон, например, этот дерзновенный памятник новому веку афинского величия, был построен на обугленном фундаменте более старого и незаконченного здания - храма, заложенного в 480-х гг. до н. э. в ознаменование победы при Марафоне.

Перикл стремился возвеличить память о Марафоне на века. Напоминания о битве на священной скале встречались повсюду: они присутствовали на Парфеноне в изображениях трофеев, на фризах, иллюстрирующих сцены сражения. Этот величайший момент в афинской истории был запечатлен с блеском и провозглашал Афины не только спасительницей Греции, но и ее госпожой. И те, кто пал при Марафоне, не умерли окончательно.

Вдали от пыли и грохота строительной площадки Акрополя находилось поле сражения. На фоне неба выделялся силуэт большого могильного кургана, насыпанного над пеплом павших, а рядом белел памятник из мрамора, возведенный позднее. Но самый удивительный мемориал на этом поле - мистический: его можно было только слышать. Каждую ночь, как рассказывали жители, над равниной раздавались приглушенные звуки сражения: звон металла, свист летящих огрел, крики, топот и стоны.

Для афинянина, хотя он и побоялся бы подойти ближе, в местных призраках было основание для гражданской гордости. Афиняне, если на то пошло, являлись актерами в величайшей исторической драме, когда Афины в одиночестве выстояли и сохранили свободу для всей Греции. «Ибо они были отцы, но не просто детей, из плоти и крови, но отцы свободы для своих детей и свободы каждого человека, живущего на континенте Запада». Все происходит от Марафона и все им оправдано.