Не прошло и века после установления эвномии в Спарте, и эту загадочную личность стали, определенно, величать архитектором нового порядка. В общем и целом выяснилось, что среди Гераклидов он занимал высокое положение, был дядей спартанского царя, и никак не меньше, обладал совершенно непреклонным темпераментом, был «высокопринципиальным и справедливым». По крайней мере, внутри этих рамок его биографы единодушны.
Даже оракулы признавались, что они сбиты с толку, не понимая до конца, был ли Ликург «смертным или богом», хотя склонялись к тому, что мудрец происходил от богов. Спартанцы стали сообща придерживаться следующего мнения: храм сооружен в честь великого человека, а программа, якобы выдвинутая им, отодвигалась все дальше в прошлое и там терялась в дымке веков, отчего она приобретала, как и родословная Гераклидов, характер все более достопочтенный - и в той же степени поддельный.
Господство над прошлым обеспечивает и господство над будущим: не менее радикальное хирургическое вмешательство, которое государство осуществило над собой, вскоре состоялось и в отношении основной его традиции. Ликург, как позже объявили, был «обрадован и восхищен красотою и величием своего законодательства, пущенного в ход и уже шествующего своим путем, и пожелал обеспечить ему бессмертие, незыблемость в будущем - насколько это доступно человеческому разумению». Спартанцы, глубоко почитая, а возможно, и додумывая новый порядок, надлежащим образом претворили эту мечту Ликурга в жизнь. Революция, как им удалось выяснить первыми в истории, легче всего встречала поддержку, если ее удавалось мифологизировать.
Чувство непривычности, которое столь долго не покидало спартанцев, теперь помогало им вдохнуть жизнь в структуры своего государства. Они стали - и такое впечатление создалось у жителей других греческих городов - более или менее людьми. О Ликурге говорили, что он бог. И тем не менее он также являлся в образе зверя и чего-то кошмарного, оставаясь при этом божеством. «Тот, кто выполняет работу волка», - так угрожающе и зловеще переводится его имя.
