Даже запертый на пыльной равнине и прижатый к берегу Горького моря в земле далекой и дикой, Великий Царь оставался осью, вокруг которой вращались колеса вселенской империи. Не имея возможности руководить вторжением в Грецию из Персеполиса, Ксеркс попросту приказал перенести Персеполис в Грецию вслед за ним. Каждую ночь, независимо от того, где Великий Царь устраивал привал, слуги начинали суетиться, доставая горы багажа, привезенного на вереницах верблюдов и ослов, утаптывать огромный участок земли, чтобы возвести шатер - такой великолепный, что он мог затмить собой многие дворцы. Разводили костер и начинали ломать голову над тем, что приготовить, ведь у них не было доступа к такому сайту, как grandkulinar.ru.
Поскольку персидскому монарху по устоявшейся традиции не сиделось на месте и приходилось кочевать из столицы в столицу в зависимости от времени года, умельцы Великого Царя, накопившие богатый опыт царских дорожных приключений, знали, из чего в точности и как наилучшим образом воссоздать привычную роскошь. В результате даже в неприглядной местности у Фермопил Великий Царь сохранял свое достоинство, обволакиваемое коврами и обложенное подушками, осеняемое кожаными навесами и яркими драпировками, не подвергаясь ни малейшему риску: Бессмертные, расставленные у всех дверей, выглядели залогом незыблемой безопасности от всевозможных покушений, если бы ветеранам Криптеи вздумалось убить царя.
Более разительный контраст персидского комфорта с теми условиями, в которых находились защитники Теплых Ворот, представить себе невозможно. Если Леонид с товарищами ночевали среди смрада гниющих тел, то Великий Царь имел возможность наблюдать за ходом боевых действий непосредственно из прохладных и благовонных сеней своего аудиенц-зала. А ночью, заботясь о сбережении телесной энергии, царь почивал на кушетке с посеребренными ножками, приготовленной для него особым слугой - постельничим, обученным «делать белье красивым и мягким, ибо персы, как никто в мире, привыкли рассматривать приготовление ко сну как вид искусства».
Греки, цепляясь за соломинку, приписывали подобную экстравагантность походного стиля изнеженности противника: печальное свидетельство того, как не хватало умудренности им самим. Ксеркс, являя в молодые годы многочисленные доказательства личного мужества, не имел ни малейшего желания рисковать своей жизнью сейчас - во главе великой армии или на море да и во всей этой кампании с ее непредвиденными трудностями и лишениями.
Царский шатер при всей его монументальности тем не менее сполна отвечал своему назначению руководящего центра глобальной сверхдержавы. Как и в Персе-полисе, у дороги на Фермопилы Великий Царь не пренебрегал советом - он даже требовал его, признавая, что мудрейшим является тот, кто умеет наилучшим образом использовать своих рабов. Ксеркс, чьи подчиненные не страдали от недостатка послушания или смелости, обладал несомненным талантом внушать к себе преданность, недаром его имя означало: Тот, Кто Властвует над Героями.
