Если мы возьмем большой город с большим количеством театров, то скромная цифра «семь тысяч» при самом оптимистическом увеличении возрастет до два, двадцати пяти тысяч зрителей, распределяющихся на протяжении десяти дней по трем театрам (мы говорим о посетителях драматических театров, эстрада и кино - это статья особая).

Этим мы хотим сказать, что, например, в Милане - ограничимся этим городом - с его двухмиллионным населением лишь незначительный процент, двадцать тысяч человек, представляет всю привычную публику драматических театров.

И это, на наш взгляд, является ответом (очень красноречивым) на некоторые заявления по поводу народного, гражданского, воспитательного театра, и, увы, его вполне достаточно, чтобы свести на нет множество печатных страниц, посвященных обсуждению театра будущего. В этом свете легко увидеть и другой порок описанной ситуации, который касается не количества, а качества сегодняшнего зрителя. Если мы признаем, что в афишах наших театров Шекспира с легкостью сменяет Гитри, а Уайлдера - Никкодеми и что тем и другим, как мы ежевечернее убеждаемся, аплодируют с одинаковым жаром одни и те же зрители, вывод может быть только один: публика, заполняющая наши театральные залы, утратила всякую способность к суждению и разучилась распознавать произведение искусства. Публика, если только можно назвать ее публикой, перестала выполнять свою функцию хора, превратившись из творца в пассивный инструмент и, более того, став в конце концов просто участницей некоей коммерческой сделки. Путаность эстетических позиций, характерная для большинства современных театров, объясняется тем, что нашему театру уже не первый век недостает одного из его компонентов: сообщества зрителей. Ведь смешно говорить о «сообществе» по отношению к ничтожной части населения, лишенной вкуса и эстетического чутья, и публикой нельзя называть, ибо она представляет самую Нестоящую» часть народа.