Сам выбор пьесы уже был итогом, суммой необходимого и возможного, которые зачастую противоречили друг другу. Совершая выбор, мы не могли вырваться из того исторического контекста, который был нам близок. В этом проявлялась своего рода ограниченность, но в то же время это был источник, из которого черпал силы наш театр, для того чтобы выжить.

В одном из своих писем Жан Луи Барро говорит, что проблема «выживания» является главной проблемой сегодняшнего театра.

Жизнь «Пикколо» была и продолжает быть сплошным риском. Театр рискует умереть после каждого очередного спектакля. Это правда, которая держится в секрете, но не становится от этого менее реальной. Мы работали и работаем сейчас без подстраховки. Всегда без подстраховки. Каждая премьера для нас была агонией, риском, мы испытывали страх, что занавес после нее опустится навсегда. Я хотел бы, чтобы об этом знали, потому что это надо знать. Но если быть до конца честным, нужно добавить, что мы, наш театр, претендующий на реформу самой структуры итальянской сцены, сознательно шли на существование в условиях риска, неизбежного в нашем обществе потребления, со всеми вытекающими отсюда экономическими условиями жизни театра (субсидия, публика, количество зрителей). То есть этот риск мы не только терпели как нечто неизбежное - мы видели в нем атрибут жизни нашего театра, неразрывно связанного с окружающей действительностью.

Начиная свою работу, мы упорно стремились «укорениться» в мире, не терять контакта с окружающим, постигать его всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами: наша работа была работой по преобразованию окружающей действительности, по овладению ею. Не принимать ее такой, как она есть, не играть в нее в разного рода (по видимости прогрессивных) отвлеченных построениях или случайных экспериментах, а воспроизводить ее во всей последовательности развития, показывая ее границы и в то же время ее возможное будущее.