По окончании Петербургского университета он было поступил на государственную службу, но независимый и неподатливый характер будущего артиста не мирился с требованиями чиновничьей карьеры. Получив чин титулярного советника, отец не смог бы продвинуться ни одной ступенью выше и, возможно, кончил бы неудачником, наподобие какого-нибудь «прохожего» из чеховского «Вишневого сада». Многим незадачливым людям на Руси доставалась участь Николая Успенского, многообещавшего писателя-разночинца, который, как известно, не осилил невзгод, выпавших на его долю, и опустился на дно жизни. Таких одаренных людей, как он, загубленных николаевским строем, бродило немало на русской земле и немало их гибло в неравной борьбе с вышневскими, юсовыми, белогубовыми. Нашего отца спасло не только призвание артиста, но и неумолимая требовательность к себе в достижении поставленной цели. Как великий дар он получил при своем рождении голос, удивительный по красоте тембра, да к тому же еще и абсолютную музыкальность. Человеку, владевшему таким богатством, оставалось только не зарывать его в землю, и отец нашел в нужные для этого силы. Задумав выйти из чиновничьей трясины на путь артистической деятельности, он решил во что бы то ни стало добраться до Италии, перенять от итальянских мастеров искусство знаменитого бельканто и, усовершенствовав, обогатив его силою русского гения, принести на оперную сцену. В помощь этому широкому замыслу пришла прирожденная способность будущего артиста к языкам: очень скоро он владел итальянским языком с такой же свободой,, как двумя родными - украинским и русским. Кстати сказать, когда потребовалось, отец заговорил и по-польски - и притом, как прирожденный поляк.

Когда отец, преодолевая всевозможные препятствия и трудности, добрался наконец до Италии, приезжего ожидало обстоятельство, которого представить было невозможно: в стране шла вооруженная борьба народа за его национальную независимость.

Как было поступить в этом случае? Из всех возможных решений только одно вполне отвечало духу русского человека и личному свободолюбию отца: отложить на неопределенное время занятия пением и, не колеблясь, вступить в ряды гарибальдийцев.