Туллио Кезич все свел к выпаду, написав: «Джорджо Стрелер - эхо человек, который покинул «Пикколо театро» из-за того, что его освистали студенты». Несправедливо утверждать, будто своим кризисом я обязан лишь контестации, сделавшей очевидными огромные неразрешимые противоречия между идеей народного театра, исповедуемой мною с 1945 года, и обществом, стремительно менявшимся у меня на глазах. Несправедливо утверждать, будто меня просто увлекла молодежь и с молодежью, вне «Пикколо», я попытался обрести потерянную цельность. Тем более что все спектакли, которые я поставил между моим уходом из «Пикколо» и возвращением в него, включая и «Лузитанское пугало», отнюдь не были подражанием «моде» или попыткой подстроиться под конъюнктуру контестации. В это время я написал несколько страниц, опубликованных позднее: мысли о том, во что может выродиться движение контестации, революционной молодежи, студенчества. Сейчас, когда я перечитываю эти строки, я вижу, что оказался прозорливее многих политиков, даже тех из них, что в ту пору «косили» влево. Я прекрасно понимал, что революция не делается силами групп и группировок, оторванных от народных масс, что лозунг типа «Вся власть фантазии»- одна из самых больших глупостей, какую только можно придумать. Революция - это вещь серьезная, простая, скромная... Вспомните фильм Алена Рене «La guerre est finie», где много говорится о проблеме современной революции. Но когда я писал, я испытывал смутное, становящееся все более сильным ощущение, что все уже не может оставаться прежним; что же касается театра, то общественные власти просто не давали никакой возможности в нем работать.