Правда, Леонид, новый царь, явился во многим смыслах преемником брата. Так, он с благословения отца женился на Горго, единственном ребенке Клеомена, столь же богатой в невестах, какой не по годам развитой она была в детстве. И все равно Леонид, как новый человек на троне, оставался совершенным незнакомцем, возможно, еще и замаранным братоубийством. Требовалось время, чтобы к нему привыкли. Но кто еще мог возглавить государство, когда персы уже находилось у ворот? Леотихид? Он был слишком занят, торжествуя над поверженным Демаратом. Герусия? Или эфорат?
И то и другое по природе своей слишком консервативны и куда меньше подготовлены, чтобы одобрить политику обороны города, чем Клеомен. Персидские лазутчики, доставляя в ту зиму информацию в Сарды, радовались избытку хороших новостей из Спарты: беспорядки в городе, раздоры, поражавшие стратегов Дария, - все типично греческое. По-видимому, предоставлялась прекрасная возможность - ударить по Афинам и взять город, пока он оставался в изоляции.
Столь удобным случаем нельзя было не воспользоваться. В первые недели 490 года до н. э. поступил наконец долгожданный приказ о начале вторжения. Огромная армия, «мощная и хорошо вооруженная», насчитывающая в общей сложности до двадцати пяти тысяч человек, выступила из Суз.
Поскольку Мардоний еще не оправился после ранений, командование экспедицией было поручено двух другим военачальникам, хорошо знакомым с обстановкой на западном фронте: Артаферну, сыну и тезке сатрапа в Сардах, и мидянину Датису, как умелому руководителю, ветерану ионийского восстания с винным суточным рационом в семьдесят кварт, человеку, который давно и нераздельно принадлежал к имперской элите. Датис так хорошо знал противника, что даже немного говорил по-гречески.
Стратегия, которой предстояло воспользоваться этим двум полководцам, была всецело разработана Великим Царем: преодолев Эгейское море, силами неисчислимой армады привнести преимущества персидского правления, мир и порядок на острова, а затем, когда данная задача будет выполнена, «обратить в рабство жителей Афин и Эретрии и привести пред его царские очи».
