Дарий уже давным-давно решил, кто это будет. Сын Дария, Ксеркс, не являлся старшим из царственных отпрысков, однако долгое время именно его явно выделяли в качестве наследника Великого Царя. Он заслужил это звание благодаря стечению многих обстоятельств. Решающее значение, вероятно, имело то, что в жилах Ксеркса в отличие от его единокровных братьев текла особая кровь: его мать, царственная Атосса, дважды вдова, пережившая Камбиса и Бардию, дочь самого Кира Великого, являлась самой знатной женщиной во всем государстве. И все же подобной родословной при всех ее преимуществах было бы недостаточно, чтобы Ксеркс получил отцовское благословение, не имей он вдобавок целого набора иных достоинств.
Получив самое выдающееся в мире образование, Ксеркс неоднократно демонстрировал свое мастерство в верховой езде и владении оружием, свои глубокие познания в учении магов «ибо никто не мог стать царем Персии, кому не удалось надлежащим образом выучиться всему этому». Подобным образом на охоте и в походе, идя впереди войска, он всюду проявлял образцы личной храбрости.
Наверное, значение имело и то, что Ксеркс, высокий и красивый, выглядел по-царски. Это ведь тоже немаловажно: персы до такой степени придавали значение внешнему виду, что каждый сановник содержал в своей свите художника-гримера; обязательным предметом туалета являлась пара обуви на высоких платформах, а фальшивые усы и бороды ценились столь высоко, что государственная казна сочла необходимым обложить эти предметы налогом.
Даже отец Ксеркса не мог сравниться с принцем в красоте. У Дария, считавшегося поразительно красивым мужчиной, руки были длинными, как у гиббона, и «висели ниже колен». Ксеркс подобными недостатками не страдал: среди людей «не было ни одного по красоте и статному телосложению более достойного обладать таким могуществом, как сам Ксеркс».
И вот, когда Царь Царей, собираясь выступить поздней осенью 486 года до н. э в Египет, почувствовал недомогание и в конце концов «сошел с трона», как сами персы эвфемистически прокомментировали это событие, Ксерксу удалось взойти на престол вселенской монархии без какого бы то ни было противодействия. Ничто, пожалуй, так не характеризует власть Дария, как момент ее перехода в другие руки; контраст между отъявленным беззаконием его собственного воцарения и тем, как гладко эта процедура прошла для его сына, убедительно свидетельствует о порядке, воцарившемся к этому времени во всех его обширных владениях.
