«По многим признакам совершенно ясно видна рука богини в делах смертных людей». Грекам показалось чудом, что в течение одного дня они одержали две победы, причем - над всемирной сверхдержавой. Леонтихид сам едва верил в то, что совершилось. Даже возвратившись на Самос и оставив персидский флот догорать вдоль всего берега пролива, он, как и другие греческие флотоводцы, продолжал опасаться гнева Царя Царей. Они были совершенно уверены, что месть подстерегает их за каждым углом. Но они ошибались.
На самом деле, еще несколько недель после Микале Ксеркс находился «в состоянии замешательства». Он покинул Сарды и тронулся в дальний путь к Сузам. За ним последовала большая часть его армии. Но диверсионная группа, отправленная из Сард, сумела-таки нанести удар по излюбленной персидской мишени - храму Аполлона в Дидиме. Оттуда вновь была увезена статуя бога.
Прошел год, затем другой. Великий Царь больше не возвращался. Это затишье вызвало у греков немало догадок. В качестве наиболее вероятных объяснений выдвигали трусость, изнеженность и вялость. Предположение об упадничестве варваров, которое до Марафона поразило бы всех своей абсурдностью, теперь воспринималось греками как факт. И неспособность персов осуществить третью попытку вторжения только углубляло это успокоительное представление.
Все в походах Ксеркса, в свое время послужившее поводом для мучительных страхов - и неисчислимые орды Великого Царя, и всегда имевшиеся у него под рукой неисчерпаемые ресурсы, и роскошь, и показная пышность, живописность и яркость свиты, - задним числом позволяло упрекать его в изнеженности и слабости. Персы могли легко завоевывать Азию, но они всего лишь бабы по сравнению со свободнорожденными, одетыми в бронзу мужами Эллады. Так считали греки.
Кое-кто даже задумался, не грозил ли беспощадный отпор, полученный Великим Царем, существованию его режима в целом. Одним из таких оптимистов оказался афинянин по имени Эсхил. Он имел более чем достаточно причин, чтобы лелеять подобную надежду. Ветеран Марафона и Саламина, он понес от рук варваров тяжелые потери: это его брату, повисшему на борту одного из персидских кораблей под Марафоном, отрубили топором кисть руки.
