Далекая от своей погибели, империя Великого Царя на самом деле продолжала стоять, Как и прежде, на прочном фундаменте. То, что это могучее сооружение получило случайную царапину на своем западном фасаде, - реальный факт, но немногие в обширных пределах империи могли осознать даже это. Великий Царь, в общем-то, был далек от привычки разглашать свои неудачи.
И если его подданные когда-либо и слышали об Афинах, то только то, что это город, сожженный их повелителем. Если они когда-нибудь слышали о спартанцах, то только то, что их повелитель убил их царя. «Да защитят меня Ахурамазда и другие боги. И да сохранит он мое царство. И пусть он сохранит все, что я построил своими трудами». Так Ксеркс молился, по своему обыкновению. И кто бы из его подданных осмелился сказать, что Ахурамазда царя не слышит?
Но Эсхил, считавший, что «народы Азии» неспокойны под ярмом Персии, был недалек от истины. Почему Великий Царь поспешил покинуть Сарды? И почему он не стал туда возвращаться? Ответ на эти вопросы надо искать не в Греции - тут замешан Вавилон, это «окно» на Ближний Восток. Там в самом конце сезона военных действий 479 года до н. э., как раз когда Ксерксу сообщили злополучную новость о Платеях и Микале, разразился новый мятеж.
К ужасу своему, Великий Царь оказался меж двух фронтов. Бросив на произвол судьбы кампанию у далеких границ империи, он ринулся к ее центру, где восстание было, очевидно, без труда подавлено. Вавилон получил урок и с тех пор раз и навсегда оставался безмолвным. Но Ксерксу, несмотря на успешное усмирение восстания, было, что переживать. Кир, Камбис и Дарий - все они принимали как должное, что границы персидских владений будут постоянно расширяться.
Дарий, этот прирожденный и циничный автократ, провозглашал, что на него возложено не только право, но и священный долг одолеть Ложь, где бы она ни встретилась, хотя бы и у пределов мира. Не менее набожный в отправлениях культа Ахурамазды, чем его отец, Ксеркс также унаследовал осознание глобальной миссии вместе с имперской тиарой. Именно поэтому он и организовал вторжение на Запад. Но вторжение потерпело крах, и колесница господина Мазды, переправленная с такими немыслимыми почестями по понтонному мосту через Геллеспонт, была впоследствии угнана шайкой фракийских бандитов и брошена посреди поля.
