Эти перемены вскоре оказались для Афин чреваты серьезными последствиями. Ресурсы, предназначавшиеся флоту, были теперь перенаправлены для подготовки к новому Марафону. Весной, когда все союзные эскадры собрались возле Эгины, обнаружилось отсутствие афинян.
Спартанцы, заявившие о своей готовности к участию в морской кампании тем, что прислали царское величество, не слишком вдохновляющую личность Леотихида в качестве командующего флотом, помяли, что афиняне непреклонны: никаких кораблей они не предоставят союзному флоту, пока спартанцы не введут свои войска для охраны земель, расположенных севернее Перешейка. Спартанцы отказались пойти на эту сделку.
Леотихид, имея под своей командой лишь сотню трирем, уклонялся от боев и замер у острова Делос, слишком боясь персов, чтобы двигаться дальше на восток. Тем временем персидский флот, точно так же опасаясь греков, остановился у острова Самос. Пелопоннесцы укрывались за своей оборонительной стеной. Мардоний обосновался в Фессалии, понимая, что ему не завоевать этой сатрапии, если не удастся выманить спартанцев на север от Перешейка или каким-то образом не обезвредить афинский флот. В свою очередь, афинянам, загнанным в самую середину, тоже ничего не оставалось, как притаиться. Пауза затянулась вплоть до мая.
Прервать ее решился Мардоний. Устав от тайной дипломатии, но не желающий ставить под удар ее потенциальные плоды, он решил вынести условия Великого Царя на обсуждение, прежде чем двинуться из Фессалии на юг. Начал с того, что демонстративно обратился за советом к греческому оракулу, как бы предупреждая афинян о своих добрых намерениях.
В качестве посла он направил к оракулу клятвопреступника - царя Македонии Александра. Будучи зятем персидского военачальника и официальным «другом и благодетелем афинян», этот жирный красноречивый монарх, скорее всего, привлек Мардония как идеальный посредник, поскольку у Александра действительно имелся талант придавать своим речам правдоподобие. Видя перед собой разбитые в щебень Акрополь и агору, источая неподдельную озабоченность, он предупредил народ Афин о тех, кто начнет действовать против Великого Царя и «окажется на линии огня».
Их, в таком случае, ожидали две возможности. Первая - увидеть свою страну обезлюдевшей, попираемой вражескими солдатами; вторая - стать не просто друзьями Великого Царя, но и такими друзьями, у которых не будет соперников во всей Персидской державе. Им предоставят полное прощение и гарантию самоуправления. Вся территория останется за ними. Их храмы восстановят за счет царской казны. «К чему же вам теперь, - воскликнул Александр, - сопротивляться царю с оружием в руках?!» Он придал своим речам видимость предложения, исходящего от самого Мардония.
