Часто можно встретить утверждение, что распространенное во всех славянских языках слово «князь» происходит от древнегерманского корня реконструируемого как «kun-ing» («старейшина рода») Считается, что так когда-то выглядело слово, от которого происходят современное немецкое «König» и английское «king» (оба означают «король») Наше слово тоже пытаются выводить из этого реконструируемого слова.
Причем иногда этой идеей норманисты иллюстрируют свои теории о призвании Рюрика, в результате которого, по их версии, якобы и произошло это «заимствование». Хотя общеславянское распространение данного слова никак не может быть объяснено призванием «скандинава» Рюрика для управления тогдашней северо-восточной окраиной славянского мира – Новгородом. Но при этом, некоторые ранние норманисты все-таки пытались построить объяснения наличию слова «князь» во всех славянских языках именно в рамках норманистических теорий. И подобные попытки до сих пор можно встретить даже в современной литературе.
Однако в настоящее время, большинство сторонников внешнего происхождения, все же объявляют слово «древним общеславянским заимствованием», произошедшим, якобы, еще в праславянский период. Реконструируемая исходная праславянская форма – «kъnęzь». Оставим степень ее похожести на слово «kun-ing» на совести тех, кто поддерживает эту идею – у них есть несколько разных теорий «объясняющих», как из одного получилось другое.
Но мы рассмотрим версию славянского происхождения этого слова. Известно, что в некоторых современных языках «князь» означает еще и «священник» – например в чешском и польском. В некоторых русских свадебных обрядах это слово тоже используется в сакральном, религиозном смысле – князь с княгиней (жених с невестой) в них выступает в качестве своего рода основы мира, вселенной.
Доподлинно известно, что в древности у князей помимо властных, политических и судебных полномочий были еще и не менее важные религиозные функции. В языческие время, например князья, инициировали, организовывали, а часто сами и проводили жертвоприношения. Одним из важнейших жертвенных животных у славян была лошадь. О конских жертвоприношениях упоминается, например, в «Слове о полку Игореве».
При этом известно, что сами кони, играли очень важную роль в древней славянской религии – вспомните огромного священного белого коня, принадлежавшего верховному славянскому богу Свентовиту, который жил при его храме на острове Руян (современный Рюген) Вырвать волосок из его гривы считалось высшим бесчестием. Вообще, этот конь занимал одно из важнейших мест во всем культе Свентовита. Ухаживать за ним, расчесывать гриву, чистить и кормить мог только высший жрец. Иногда по утрам коня находили взмыленным, утомленным и испачканным, хотя никто его не выводил и он должен был всю ночь находиться в стойле. Считалось, что по ночам сам бог Свентовит скачет на нем и сражается со своими врагами. Во многих храмах, посвященных другим богам, упоминаются свои священные кони – в некоторых, полностью белые, в некоторых, совершенно черные, в некоторых, каких-то других мастей. При помощи священного же коня производились и все важнейшие гадания, в том числе и о военных походах – жрец вел под уздцы коня и тот должен был переступить через ряд воткнутых в землю копий, причем, не задев и не свалив ни одного из них – в этом случае результат считался благоприятным. По другим сообщениям – когда коня после торжественных молений проводили через эти копья, он должен был переступать через них с правой ноги. В этом случае предзнаменование считалось благоприятным. Если же он переступал с левой ноги – неблагоприятным и замысел в отношении, которого производилось гадание менялся. Например, изменялось направление удара или время нападения в случае какой-нибудь войны.
Также немцы, описывая в своих средневековых трудах славян язычников с острова Руян, упоминают, что верховная власть у них принадлежала жрецам. А самая высшая власть на Руяне выражалась главным знаком Свентовита – красным матерчатым полотнищем. Это была самая главная святыня, которую постоянно охраняли и брали с собой на важные битвы, называлась она «Станица». Похоже на мистику, но видимо, это было наше первое красное знамя. При всех вопросах к коммунистам, по воле которых красный цвет вновь стал одним из наших символов, но современное красное Знамя Победы – это снова, без преувеличения, русская святыня, символ гордости и славы России и русских.
При этом, немцы не указывают как именно звучали титулы, которые носили славянские религиозные и политические лидеры, они просто употребляют соответствующие латинские или немецкие слова, однако известно что власть Станицы была значительно выше власти тех, кого немецкие авторы приравняли к своим «фюрстам», «принцепсам» или «герцогам», то есть светских правителей. Многие исследователи, в том числе и академик Рыбаков, полагают что слово «князь», на самом деле, изначально связано со словом «конь».
Вероятно когда-то в далекой древности, оно означало «конник», «хозяин коня», «тот, кто водит коня». А может быть «тот, кто получает силу коня при жертвоприношениях». Возможно, когда-то считалось, что бог наделяет частью силы убитого животного принесшего его в жертву князя. Еще один вариант – подобное сращивание, соединение понятий «конь» и «вождь» или «конь» и «жрец» могло быть связано с практикой человеческих жертвоприношений. Известно, что в древности подобные жертвоприношения своим богам совершали многие индоевропейские народы. Есть соответствующие древние письменные сообщения относительно кельтов. И у них же это часто подтверждается археологическим материалом. Человеческие жертвоприношения упоминаются у скандинавов и у континентальных предков немцев. Даже знаменитые гладиаторские бои в Риме – есть не что иное, как гипертрофированное развитие человеческий жертвоприношений, изначально выражавшихся в ритуальном смертельном поединке между рабами, проходившем во время похорон знатных людей. У славян Полабья и Поморья также упоминаются человеческие жертвоприношения. В случае если это предположение оправдано, слово изначально могло означать что-то вроде: «тот, вместо кого приносят в жертву коня». Если дать немного воли нашему воображению – мы можем допустить что когда-то, несколько тысяч лет назад, в обществе наших далеких предков существовала идея, что при каких-то строго определенных чрезвычайных ситуациях, «необходимо» принести в жертву человека из высшего слоя общества. Например, после серьезного военного поражения, во время сильного неурожая, голода, эпидемии и т. д. Но тот, кого называли князь, вероятно, мог обладать своего рода «иммунитетом», и вместо него видимо имели право убить только коня. На самом деле, это не голая фантазия – известно, что у многих древних народов, в случае если племя попадало в какую-то тяжелую ситуацию, богам могли приносить в жертву кого-либо из родственников вождя, и даже его самого. И тем более в роли жертв могли оказаться его дети или кого-то из его ближайшего окружения. Что-то подобное могло быть и у далеких предков славян. При этом вместо князя, вероятно должны были приносить в жертву коня. И хотя это является больше догадками и предположениями – все же достаточно ясно, что связь слов «конь» и «князь» имеет очень древнее основание, и изначально лежала в области каких-то наших ранних верований и культов.
Позже человек, носивший этот титул, совмещал и религиозные и политические функции. Затем постепенно, по мере расслоения общества, эти области социальной жизни стали обосабливаться. На одной из ступеней этого расслоения мы видимо и застаем славян Полабья и Поморья – у которых есть и религиозные и политические властители, но они иногда выступают в одном лице – как жрецы Свентовита. Окончательно же «князья» и «священники» выделились в самостоятельные общественные функции видимо уже после принятия славянскими народами христианства.
Но отголоски древнего порядка сохранились в некоторых языках, и в некоторых письменных источниках, а также в некоторых традициях и общественных нормах.
Например, своеобразным отголоском, реликтом древнего положения дел, можно рассматривать ту очень высокую роль, которую играл архиепископ Новгорода уже в позднем средневековье – во времена феодальной республики. Подчас он был значительно более важной и влиятельной фигурой, чем местный «мирской» князь. И если посмотреть очень широко – то и тот почти священный статус верховной светской власти, который мы наблюдаем в России практически до сих пор – своими корнями может уходить в то далекое единство религии и власти. Отношение к власти как к чему-то священному вырастает из традиции Московской Руси, и продолжает существовать, меняя идеологическое оформление – от православного царства, через абсолютизм, «державность – православие – народность», конституционную монархию, большевизм и «демократию», вплоть до настоящего времени. Только в отличие от Новгорода – где религиозные лидеры располагали большой мирской властью, в Москве сама светская власть получила почти священный статус.
Вот разные варианты слова «князь» в современных славянских языках – Чешский: kněz, kněžka «священник, попадья»; kníže, kněžna «князь, княгиня» Польский: ksiąz «священник (ксёндз)»; książę «князь». Словацкий: kňaz, kňažka «священник, попадья»; knieža, kňažná «князь, княгиня». Серболужицкие языки: knjez. Русский: князь, княгиня. Украинский: князь, княгиня. Сербский: кнез (knez), кнегиња (kneginja), књаз (knjaz), књегиња (knjeginja) Словенский: knez, kneginja. Черногорский: knjaz, knjaginja. Болгарский: княз. Хорватский: knez. От славян это слово перешло и к некоторым соседним с ними неславянским народам – в румынском и молдавском языках есть слово cneaz, в венгерском – kenéz. Кстати, в каждом из этих языков, количество славянских заимствований составляет примерно 20 процентов от их общего словарного состава.
При этом можно отметить, что заимствованные слова похожие на форму «kun-ing», действительно существуют, но не в славянских, а в литовских языках. В собственно литовском – «kunigas», означает «священник» и в латышском – «kungs», означает «господин». Но в отношении этих слов можно очень просто предположить их прямую связь с немецким «König».
Общеизвестно, что в Пруссии, а также на территории современной Латвии и Эстонии долгое время существовали, созданные и управлявшиеся в основном немцами, хотя не только ими, но с немецким преобладанием, своеобразные колониальные религиозные полу-государства – рыцарские ордена. Организовывались они путем военного захвата чьей-то территории, с последующим насильственным обращением в христианство и закрепощением местного населения. Причем в Прибалтике, для покорения и приведения аборигенов в подчиненное состояние, с ним поступали подчас крайне жестоко. Различные экзекуции, наказания и даже убийства были не редкостью. Сохранились старинные документы, предписывающие производить телесные наказания в отношении ливов, если те даже просто появлялись в черте немецкого города. Ливы – это коренное финно-угорское племя, некогда обитавшее на территории севера современной Латвии, в Эстонии и части Псковской области России. Другими словами, по сравнению с пришельцами, местные жители в этих орденах, имели крайне бесправное и униженное положение. Легко себе представить, что представители новых господ – колонистов, которые в своих родных землях, часто и сами являлись обездоленными, получив на новых территориях какую-то власть и собственность, могли начать требовать от местных жителей относиться к себе как к «королям», и добиваться от них соответствующего обращения. Отсюда, конечно, и такое значение у этого слова в современном латышском языке. Я так и вижу как какой-то подвыпивший монах или нетрезвый помощник оруженосца рыцаря крестоносца или меченосца, требует от местных жителей латышей, прислуживающих ему в какой-нибудь таверне – чтобы они обращались к нему «Король»!
Что касается литовцев, то они, скорее всего также усвоили это слово от немцев – от немецких католических священников. Литва последней в Европе приняла христианство в 1387 г. Перед этим достаточно долго соседствуя с этими же самыми, агрессивными немецкими орденами, которые помимо захвата новых территорий провозглашали одной из главных своих целей – миссионерскую деятельность среди местного населения. Несмотря на многочисленные попытки завоевания предпринимавшиеся этими орденами, литовцы так никогда им и не подчинились. Наоборот – в конце концов, сами захватили многие земли Ливонского ордена. А Тевтонский орден в XV веке на несколько столетий признал свою вассальную зависимость от объединенного польско-литовского государства. Однако немцы – христианские миссионеры из Риги, Мариенбурга или Кёнигсберга, конечно же неоднократно направлялись в Литву – и в языческие времена, и особенно после официального принятия этой страной католической веры. Несмотря на то, что эти проповедники не имели официальной власти ни над литовскими землями, ни над их населением, легко себе представить, что они могли требовать от местных крестьян, чтобы те обращались к ним «господа», на манер, покоренных жителей соседних Курземии, Ливонии или Пруссии. Отличие в том, что предки литовцев непосредственно не подчинялись немецким миссионерам, как предки латышей, которые, зачастую даже сами лично являлись собственностью немцев. Однако, в конце концов, видимо литовцы все таки приняли это слово в свой язык, определив его значение, при этом, как «священник».
Но, в любом случае, это примеры из неславянской группы и они не могут служить доказательством заимствования слова «князь» в славянские языки, и тем более – в праславянский язык. Хотя попытки объявить их аргументами в пользу такого заимствования иногда делаются. Но на самом деле, это и другая языковая группа,
и другая эпоха, да и сами слова сильно различаются.
Можно также вспомнить что польский исследователь Ондруш в 1977 г. выдвинул идею о происхождении германского «kun-ing» от славянского «kun-ingo» - «торчащий, выдающийся», от «kъnъ» как в польском устар. «kien» «пень, колода», словинском «kno» «рукоять весла». Но дальнейшего развития эта его теория пока не получила.