Франко в очередной раз выразил «в принципе» готовность вести войну на стороне Германии. Однако его отнюдь не прельщала перспектива германской оккупации, и он сказал Гитлеру, что план взятия Гибралтара войсками Двух стран затрагивает национальное достоинство Испании, а посему в операции должны участвовать одни испанцы. К тому же, прежде чем подобная операция будет начата, нужно провести предварительную подготовку и вооружить испанскую армию самым современным оружием. Необходимо также оказать Испании экономическую помощь, поставив ей, в частности, 1 млн. т пшеницы, дабы избежать голода в стране.

Каудильо призвал своего собеседника не считать поражение Англии делом предрешенным. Как рассказывал позднее сопровождавший фюрера переводчик П. Шмидт, по мере того как Франко излагал свои мысли, Гитлер постепенно терял хладнокровие. Каудильо оставался невозмутимым и лишь повторял, что Испания вступит в войну «в свое время».

Пока Франко вел переговоры с Гитлером, Серрано Суньер, назначенный к тому моменту на пост министра иностранных дел Испании, встретился со своим германским коллегой Риббентропом для подготовки текста заключительных документов встречи. Испанская делегация была готова зафиксировать на бумаге лишь то, о чем говорил каудильо, ни на йоту больше. И в конце концов немцы согласились помочь Испании продовольствием и военным снаряжением и удовлетворить некоторые территориальные притязания франкистов на Африканском континенте.

Но соглашения в Эндайе так и не были подписаны: Франко уехал, не дождавшись, когда будут подготовлены окончательные варианты документов. Не поставил под ними свою подпись и Серрано Суньер. Достигнутые договоренности были официально оформлены лишь позднее. В ноябре 1940 года Гитлер отправил в Мадрид специального курьера, который привез текст, уже подписанный Риббентропом и - от имени Италии - Чиано.