Лишенная каких бы то ни было этических оснований тактика Нечаева заставила Бакунина, может быть впервые, осознать масштаб вреда, который наносит революционному делу забвение нравственных принципов. Возражая против этого, стремясь четко формулировать свои представления о нравственности революционера, он проводит резкую грань между моральными принципами внутри организации и поведением по отношению к врагам.

«В основании всей нашей деятельности должен лежать этот простой закон: правда, честность, доверие между всеми братьями и в отношении к каждому человеку, который способен быть и которого вы бы желали сделать братом; ложь, хитрость, опутывание, а по необходимости и насилие в отношении к врагам. Таким образом вы будете морализировать, укреплять, теснее связывать своих и расторгнуть связи и разрушать силы других».

Это не значило, впрочем, что Бакунин признавал такие средства борьбы с правительством нравственными. Он считал их допустимыми лишь потому, что в реальной действительности, становившейся ареной борьбы, не находил возможности без них обойтись. Вместе с тем, говоря в другом месте о нравственных основах Союза единомышленников, Бакунин предостерегал против опасности злоупотребления насилием.

«Все революционеры...- писал он,- сердца коих, естественно полны мести и ненависти, должны хорошо помнить, что короли, угнетатели и эксплуататоры всякого рода столь же виновны, как и преступники, вышедшие из народных масс: они злодеи, но не виновные, так как они, подобно обыкновенным преступникам, являются непроизвольным продуктом современного общества. Не нужно будет удивляться, если в первый момент восставший народ многих из них перебьет,- это будет, пожалуй, неизбежным злом, столь же фатальным, как и опустошения, причиненные бурей. Но это естественное явление не будет ни нравственным, ни даже полезным».