Восхитительный период. Хотя почему, собственно, восхитительный? Ведь жили мы ужасно. У нас не было ничего, кроме молодости, Что само по себе немало. Мы испытывали опьянение молодостью и атмосферой безграничной свободы. Я называю те дни «днями восторгов и героизма». И еще: у нас было чувство единения. Чувство солидарности, связывающей человеческие существа, солидарности не евангельского типа, а солидарности диалектического сосуществования братского, дружественного и в то же время не лишенного внутренних противоречий. Разумеется, каждый жил своей жизнью, но некоторые выработанные совместно предпосылки были для всех едиными и бесспорными. Благодаря этому мы чувствовали себя частью общности, даже когда схватывались в бесконечных ночных спорах. Нас и в самом деле объединяло много общего. Ну хотя бы антифашизм. Или мечта о том, что страну нужно сделать иной, лучшей, чем прежде, что необходимо все изменить. Вот что такое для меня 1945-й, и я думаю, каждый из нас еще хранит в сердце тепло незабываемых дней этого года. Достигнутое равновесие, конечно, было непрочным, но зато восхитительным. 1945-й остался для нас тем единственным, тем неповторимым моментом, когда все казалось возможным...

Да, именно так. Нашим глазам впервые открылся мир, полный обещаний. Обещаний конкретных, осязаемых, но которыми никто и не думал воспользоваться для достижения какой-то определенной цели. Для нас было главным не практическое использование открывавшихся возможностей - что кажется всего важнее сейчас,- а стремление обрести то, чего мы были лишены, ощущение, что снова, после фашизма, после войны, мы вписываемся в мир. Сколько книг (сотни!) нам предстояло прочитать, сколько картин увидеть, сколько мелодий услышать, сколько методов усвоить, сколько встретить людей! И еще: постепенно, на наших глазах, происходило волшебное превращение подпольной, тайной культуры в культуру нормальную и повседневную.