Это ведь все равно, как если бы центром всего сделать вдруг еврейский оркестр! Или заставить всех все время танцевать. Или там еще что-нибудь. И все-таки раз в этой «гостиной, отделенной аркой от залы», должен быть волей-неволей какой-то центр и опорные точки для игры, не говоря уже - для ситуации, то мы вправе выбрать это решение; за сценой все звуковые моменты (музыка, бильярд, танцы, голоса, тосты), на сцене только действие, причем самое важное.

Но вот на сцену проникают элементы игры: карты, представление, переодевание. Где все это происходит? И главное - в чем пластически выражен символически-реалистический смысл этой гостиной?

Это может быть то, на чем сидят: диван и стулья или кресла и стулья. Это то, на что обычно так хорошо опирается действие, через что можно выразить смысл происходящего: дать ощущение близящегося краха, дать почувствовать «метафизику» пустого стула и т. д. Стул или кресло на сцене - когда это один стул или одно кресло - необычайно мощное средство отчуждения. Стул никогда не означает просто «место, чтобы сидеть». А несколько пустых стульев - это тревога, неуверенность, тайна: кто на них будет сидеть? И сядет ли на них кто-нибудь? Чего ждут эти кресла? Кого? Пустые, они могут означать одиночество, занятые - это беседа, собрание, общество, в общем - люди. Люди, которые на стульях могут делать все: на стульях можно любить, и умирать на них можно тоже.