Мы познакомились -передо мной была Ольга Леонардовна Книппер. Потом пришли другие, и все они были простые люди той или иной индивидуальности. Когда я ближе познакомилась с ними, я поняла, что среди них встречались и такие, кто не вошел в исключительную атмосферу этого театра, но их было меньшинство.

Могло ли быть иначе? Я сразу убедилась в том, как интересна работа Художественного театра во всех его областях, как она увлекала, объединяла и развивала актеров уже в то время, всего на второй год его существования. Здесь все было для искусства, а все, что мешало работать, сейчас же вскрывалось, потому что задевало всех.

В то время я была профессионально неискушенным человеком, но при первой же встрече со Станиславским за репетиционным столом мне стало ясным - основная задача состояла в том, чтобы шаг за шагом добывать чистое золото правды в искусстве, что для этого нужна повседневная работа над собой и стимулом для этого должен служить не только личный успех актера, но прежде всего требование каждого ко всем и всех к каждому,-поднять спектакль на уровень художественного произведения, сделать искусство театра не только художественным, но и общедоступным.

Советский зритель принял плоды этих усилий и признал их. Этого нельзя было бы достигнуть, не будь Станиславский одержим стремлением во что бы то ни стало решить поставленную перед собой задачу. Именно эта одержимость определяла наиболее характерную особенность в подборе актеров Художественного театра. Именно эта одержимость, по крайней мере как я ее понимала, не оставляла места равнодушию в каждом из нас ни к удачам на пути исканий Константина Сергеевича, ни к отдельным случаям заблуждений и ошибок, о которых сам он упоминает в обзоре первого десятилетия, пройденного театром.

К неверным взглядам, последовательно преодолевавшимся, относился тезис о том, что актер должен идти к внутреннему содержанию образа от внешней формы. По этому ошибочному пути были направлены некоторые из экспериментов раннего Станиславского не только как режиссера, но и актера.