Останавливаясь на своеобразии образа Ларисы из «Бесприданницы» Островского, созданного Верой Федоровной, автор монографии утверждает, что Коммиссаржевская разделила «зрительный зал, да и труппу, на враждебные лагери». Это бесспорно, но, кажется, никто еще не говорил этого с такой лаконической ясностью. Да, разделила.
П. Марков полагает, что «разделение» явилось следствием истолкования роли, а особенности истолкования, в свою очередь, зависели от личных качеств артистки. Это верно, но этим не все сказано. Следует добавить, что Коммиссаржевская принесла на сцену не только новые истолкования ролей, но и новые требования к театру. Такие требования предъявляли и мы, зрители, или некоторая часть зрителей, потому что обновление театра уже стало исторической необходимостью.
Мы бы не сумели ответить на вопрос, каким должен быть новый театр, не понимали, что он будет отрицанием старого. То, что пришло вместе с Ларисой - Коммиссаржевской, было не только очень талантливо, но и очень ново, и эта сила нового, как часто случается, действительно делила «зрительный зал, да и труппу, на враждебные лагери».
С течением времени вражда двух группировок не только не сглаживалась, но, напротив, все более обострялась. Недруги Коммиссаржевской не гнушались даже такими средств вами, как пасквильные надписи на дверях квартиры, где жила артистка, а однажды ворота дома оказались вымазанными дегтем. Слухи об этих «подвигах» быстро разносились по городу, возбуждая в одних злорадство, в других - негодование.
Последняя из таких выходок производила особенно омерзительное впечатление, и я никак не мог решиться сказать о ней моей матери, а она требовала самых подробных отчетов обо всем, что касалось Коммиссаржевских.
В нашей семье еще издавна установился культ Коммиссаржевских. В 70-е годы мой отец и мать увлеклись артистическим талантом Федора Петровича и высоко ценили необыкновенную красоту его голоса. Спустя несколько лет после его ухода с оперной сцены они также горячо полюбили талант его старшей дочери, впервые увидев ее в труппе Незлобина в летнем старорусском театре.
