А потом налетел шквал, ветры, с воем летевшие с юго-востока над пустынной полосой Артемисия, мгновенно сорвали планы ночного рейда. Но ненастье нанесло ущерб не только союзникам. Обломки вечерней баталии течением унесло вверх, к позициям неприятеля и заполнило их гавань качающимися на воде веслами и телами погибших. Персы, потрепанные штормом и еще не успевшие зализать раны после недавнего поражения, «пришли в смятение, думая, что при всех несчастьях им теперь уже не миновать гибели».
Однако оказалось, что страхи их напрасны, ибо гавани, где флот нашел убежище накануне, укрыли их от еще худших последствий. Такого укрытия не было у двухсот кораблей, посланных на юг вокруг Эвбеи. Дикий восточный берег с острыми скалами и утесами оказался несчастливым пристанищем для тех, кого буря застала в море. Источники сообщают, что армаду «настигли буря и ливень» и она была разметана ветром у зловещего темного места, известного как Лощины; независимо от того, все ли корабли погибли, как впоследствии радостно возвестили греки, или нет, буря положила бесславный конец этой миссии.
К полудню следующего дня сообщения о кораблекрушении достигли Артемисия, и греческое командование, убежденное в том, что на пути к отступлению не будет препон, вздохнуло с облегчением. Это не означало, что у них возникло намерение покинуть позиции. Перспектива удержать фронт внезапно предстала настолько же в розовом свете, как накануне она казалось безысходной и мрачной.
Добрые вести приходили отовсюду: подкрепления - пятьдесят три корабля, только что из Афин; разрушения киликийской эскадры - вечером, во время скоротечного боя; сообщение, доставленное связным Аброником о том, что Леонид вторые сутки держался у Фермопил. Если великий Царь не сумеет осуществить прорыв в ближайшие дни, его армия начнет голодать. Время года начинало не благоприятствовать ведению военной кампании, а варвары слишком далеко отошли от своих домов. Даже если просто избежать поражения и продержать мидян в безвыходном положении, для греков это уже было бы победой.
Но подлинное испытание способности союзного флота сдерживать противника было еще впереди. Персы, трудясь изо всех сил, чтобы отремонтировать свои корабли, еще не пробовали ударить по основным силам греческого флота, что открыло бы им путь на Фермопилы через пролив между Эвбеей и материком.
Настало утро третьего дня, и греки, наблюдая с Артемисия, не сомневались уже, что момент истины неизбежен. Эскадра за эскадрой варварский флот - корабли финикийские, египетские, ионийские - прибывал в пролив. Вот наконец после решительных вылазок, после всех этих боев с тенью - первый настоящий лобовой удар Великого Царя по линии греческих кораблей. Прежде чем налечь на весла, чтобы вывести корабли навстречу противнику, люди, научившиеся грести всего лишь несколько месяцев тому назад (а в случае с платейцами - несколько недель), привязывали себя к скамьям.
