Как раз у подножия Ойты лежала страна, богатая традициями и преданиями, - Дорийская равнина, от названия которой дорийцы унаследовали свое имя. За равниной, южнее, возвышался еще один пик - Парнас, обрывистый, изрезанный глубокими ущельями; а с дальнего его края находилось самое священное из всех место - алтарь, который для спартанцев был дороже, чем весь их город, а возможно, и чем вся Греция. Чистый воздух Дельф был исполнен пророческого духа. Считалось, что по девять месяцев в году там обитал сам бог Аполлон. Чаще, чем где-либо в мире, здесь сбывались предсказания, случались озарения, открывалось будущее. В сокровенной глубине оракула разрывалась пелена времен.
То, что спартанцы особо восхищались Аполлоном, вряд ли должно удивлять. Ведь точь-в-точь как их предки мигрировали в Лакедемон, так и бог-стреловержец некогда вторгся с севера, оставив кручи Олимпа. Аполлон явился в мир «со своим далеко проникающим луком, ищущий оракул, который мог говорить со смертными». Он нашел прорицалище там, где чудовищный змей Пифон, распухший от поглощения человеческих жертв, дремал над сладостно журчащим студеным родником, опутав громадными кольцами отвесную парнасскую скалу, а внизу над пустынным и мрачным ущельем парили орлы.
Одной стрелы, выпущенной из смертоносного лука, оказалось довольно, чтобы покончить с властью чудовища, и с того мгновения Аполлон стал повелителем Дельф. Веточки лавра, посаженного богом, подарили святилищу чистоту. Со временем люди воздвигли там первый храм из ветвей разросшихся лавровых деревьев, и, как говаривали, сам Аполлон произносил в этом храме пророчества, которые слышались сквозь шелест листьев. С юных лет Аполлона одно сооружение наследовало предыдущему.
Второй храм был построен из стеблей папоротника, третий - из воска и перьев, четвертый - из бронзы, ибо история храма Аполлона - это чудесная история, отмеченная непрерывными изменениями. Со временем лавровые листья умолкли, поскольку бог предпочел вещать устами экзальтированной юной жрицы Пифии, в имени которой слышался отзвук имени давным-давно истлевшего недруга Аполлона.
Около 750 года до н. э., когда история Дельф впервые проступает сквозь миф, был сооружен каменный храм. Вскоре после этого было принято решение, что служить в качестве Пифии могла лишь старая женщина, которой полагалось носить, как символ чистоты, одеяние юной девушки. В 548 году до н. э. храм до основания сгорел, но голос Аполлона продолжал звучать.
Другого такого оракула не было. И таков был престиж Дельф, что из всех многочисленных храмов, построенных греками, только в нем служили штатные жрецы. Подобный кадровый состав не вызвал бы удивления представителей храмовой бюрократии Востока, но для Греции это явилось подлинной инновацией.
