Так и произошло. Больше Писистрату не нужно отправляться за границу. С присущей ему бессердечностью, показавшей, что учиться у сосланных Алкмеонидов ему больше нечему, Писистрат попеременно то угрожал, то усыплял бдительность собратьев Евпатридов, пока не привел их в состояние полной покорности. Дети выдающихся соперников в качестве заложников отправлены на остров Наксос в Эгейском море.
Рабы из скифских степей, диких пустошей, расположенных далеко на севере от Греции, вдруг ни с того ни с сего стали патрулировать улицы Афин. Вооруженные, как городская стража, луками и стрелами, в своих экзотических остроконечных накидках, они будили в жителях смутную тревогу. Возведение конкурирующего сооружения на Акрополе, ставшего единственным достойным зрелищем для всего города, медленно, но верно застопорилось. Тем не менее Писистрат, хотя и придерживал самые обильные городские сборы для себя, не забывал аккуратно подбрасывать соперникам очередной жирный кусок: посты в магистрате или, например, командование на заморских территориях.
Даже самые высокопоставленные афиняне соглашались признавать его покровительство. Мильтиад, к примеру, глава знатного рода Филаидов, получил разрешение возглавить экспедицию через Эгейское море к Геллеспонту, узкому проливу, отделяющему Азию от Европы и в настоящее время известному как Дарданеллы. Мильтиад, которому позволили расправить крылья, с воодушевлением ухватился за эту возможность.
По прибытии на место полководец высадился в районе Херсонеса, узкого полуострова, образующего европейский берег пролива, откуда рукой было подать до Черного моря, чтобы осуществлять контроль за причерноморскими землями. С этого плацдарма он ринулся в превентивную войну не только против туземцев, но и греков колонистов, к тому времени уже обосновавшихся на этих берегах, на случай, если они вздумают встать у него на пути.
Затем, уже прочно утвердив свою власть над целым полуостровом, он вознамерился по благословению Писистрата установить собственную тиранию. От этого выиграли все - несчастные жертвы военной кампании, конечно, не в счет. Естественно, никакая другая новость не наполнила бы афинские сердца большей радостью, чем эта.
Аттика со своей скудной почвой и быстро растущим населением давно уже истощила все ресурсы своего внутреннего рынка, и страх перед возможным голодом не покидал граждан города даже в пору расцвета Афин. Писистрат мог гордиться тем, что он послал Мильтиада к Херсонесу, прибрав его, таким образом, к рукам, чем, естественно, заслужил самую пылкую признательность афинских жителей. Он преуспел в своем стремлении добыть хлеб для сограждан, освоив исключительно важный для экономики Афин торговый маршрут и одновременно избавившись от опасного соперника, и все это одним искусным движением, так что столь блестящим маневром нельзя было не залюбоваться.
