Не очень давно на нем появились новые атрибуты. Поверх свежей кладки виднелись украшения с более древнего алтаря. Это были лица из терракоты, причем не только идеализированные портреты безбородых юношей и седовласых воинов, но и гротескные маски уродцев с болезненным взглядом, с открытыми в животном вопле ртами, искаженными дикими страстями или непереносимой болью. Все это были персонажи из спартанских ночных кошмаров, немного нашлось бы граждан, чье воображение не отягчалось бы подобными образами, ибо храм Артемиды - место, куда каждый из них с детства до старости приходил отметить важные вехи своей жизни.

И туг его всегда поджидали эти маски с пустыми глазами, взиравшие на него. Лица героев вдохновляли, а гримасы уродцев, лик горгоны и искаженные, беззубые физиономии страшных старух казались отвратительным символом поражений. Потерпеть поражение значило стать изгоем - оказаться там, где поджидали безобразные, искаженные, звероподобные существа. На жизнь каждого спартанца это представление накладывало свой отпечаток, всем приходилось жить, согласно суровому кодексу, формируемому таким мировоззрением.

Являясь гражданами, они всегда были управляемы и наблюдаемы. Каждое поколение, как надсмотрщик, приглядывало за следующим. Спартанцы, знавшие толк в восхитительных «хорах юношей и девушек, и танцах, и празднествах», тем не менее не доверяли буйству молодости. Ликург, по сути, творец волков, знал, куда может завести энергия оставшихся без присмотра волчат. Только кнутом, учил он соплеменников, можно правильно воспитать молодых хищников.

Спартанцы отлично помнили по самым мрачным эпизодам из ранней истории своего государства: необузданность диких инстинктов и побуждений способна в одночасье разорвать страну на мелкие куски. Пройдя через один революционный период, они не имели ни малейшего желания войти в следующий. Естественные аппетиты юности и присущий ей беспокойный нрав никак не следовало пускать на самотек. Только дисциплина, непреклонная дисциплина была способна держать инстинкты в узде.

Если Спарте понадобятся перемены, вследствие ли утраты традиций или введения новых законов, чей черед настанет в свой час, обсуждать и внедрять необходимые реформы предстояло старцам. А иначе к чему вообще предпринимать какие-то меры? В конце концов, спартанские старцы являлись живым доказательством силы традиций, с их помощью можно выковать породу героев.