Так было в Спарте. Несмотря на ее устрашающую репутацию, она повсеместно превозносилась как родина безупречных манер. Из всех городов Греции только там молодой человек привычно уступал дорогу старшим, ибо, поступая так, он одновременно выказывал уважение законам и обычаям своего народа. Эта черта поведения привела к такой крайности, что спартанцы, не допускавшие и мысли о том, чтобы юнец не встал в присутствии старших, выступили против устройства общественных уборных. «Копья юных мужей» могли, конечно, процветать в этом городе, но нельзя было усомниться, что «власть в нем принадлежит старейшим».
Даже венценосные головы (спартанцы, отличавшиеся особыми традициями во всем, имели не одного, а двух царей) обязывались проявлять уважение к занимаемой ими должности. Перегни они хоть немного палку, переступая обозначенные законом границы, и можно оказаться под следствием верховного суда, законодательного органа, который, осуществляя власть, помимо двух царей, состоял исключительно из геронтократов, почтенных граждан в возрасте «за шестьдесят».
Спартанцы дали этому досточтимому органу власти подходящее имя - герусия. Это название, как и древнеримское «сенат», буквально означает «совет старейших». Помимо роли хранителя конституции, этот орган еще имел право предвосхищать все свершаемое в государстве и представлять плоды собственной медлительности в качестве эффективных мер - fait accomplish. Поэтому герусия могла без затруднений оказывать удушающее давление на политику Спарты.
Быть избранным в герусию являлось не просто высшей честью, которой удостаивался гражданин, но и честью пожизненной. «Не удивительно, что она - из всех человеческих наград - должна быть самой желанной». Даже неспартанцы могли считать так: «Да, состязания атлетов также почетны, но они - лишь испытание физической доблести. Выборы же в герусию служат самым убедительным доказательством благородства духа».
В Спарте не было ни уголка, ни щелочки, куда не пролезли бы костлявые пальцы старцев. Даже новорожденные младенцы подлежали их отбору. Если новорожденный показался судьям слишком болезненным или уродливым, то есть неспособным в будущем внести свой вклад в процветание города, старцы отдавали приказ о немедленном его уничтожении. Поскольку вклад города в воспитание каждого гражданина был весьма значителен, большинство спартанцев считало этот порядок справедливым.
В общем-то, мать могла взять евгенические заботы на себя и выкупать ребенка в вине, что, как известно, являлось тогда самым достоверным тестом на эпилепсию. Истинный спартанский родитель не пожелал бы потратить силы на воспитание сына, который впоследствии мог свалиться в падучей. Лучше было сразу перенести тяжелую утрату, чем дожить до подобного позора.
