Но как бы Демарат ни старался, призывая своих покровителей скорее разработать план вторжения в Пелопоннес, повлиять на сроки, предусмотренные Дарием, было нелегко. Экспедиция Датиса походила просто на облаву, полномасштабное усмирение страны, столь отдаленной и гористой, как Греция, являлась задачей, требовавшей совершенно иного подхода. Колеса персидской бюрократии раскручивались медленно и чрезвычайно осторожно. К тому же, случилось так, что в июне 486 года до н. э., через три года после того, как Дарий объявил о мобилизации в своей империи, египтяне, измученные беспрестанными требованиями зерна и рекрутов, внезапно взбунтовались.
В связи с этим всевидящий взгляд Великого Царя, выпустив из внимания Афины, обратил внимание на Египет, который - такой богатый, такой хлебородный и такой золотоносный - представлялся куда более драгоценным призом, чем бесплодные равнины Греции. Боевым силам, ориентировавшимся на захват Афин, надлежащим порядком приказали вместо этого готовиться к вторжению на берега Нила. Жаркое лето сменилось благословенной осенней прохладой, и приготовления к выступлению из Персии подходили к концу. Царь Царей вознамерился лично возглавить армию.
При дворе к этому решению отнеслись как к потенциально судьбоносному решению. Дарий принимал до этого участие во многих походах, но теперь он был уже не молод - ему исполнилось шестьдесят пять, и слухи упорно твердили о ненадежности его здоровья. Придворные не могли забыть о том, какие события сопровождали персидских царей во время предыдущих посещений Египта, и осмеливались предрекать конец эпохи - и сами того страшились.
Камбис по крайней мере во время своей Нильской кампании оставил вместо себя единственного брата; Дарий, многоженец, весьма гордый своей плодовитостью, вырастил целую кучу честолюбивых сыновей, Войны в провинциях, маячащая впереди смена власти, все это, если прошлое чему-нибудь учит, - прямой путь к катастрофе. Братоубийство, пагубные последствия которого угрожают основам персидского законопорядка, однажды уже привело к пресечению царского рода. Кто мог поручиться, что это не произойдет вновь?
Пожилой Дарий, собственноручно выстроивший свое царство, чтобы оставить миру плоды истины и порядка, стал относиться к перспективе своего ухода с безразличием. Его многочисленные сыновья, подающие большие надежды, были способны, как предпочитал думать Дарий, служить опорой империи. Персидский народ должен ободриться этой перспективой.
