Действительно, 4 сентября, когда вторая мировая война уже была реальностью, каудильо подписал декрет о нейтралитете Испании и оповестил об этом страну по радио.

В доверительных беседах с иностранцами франкисты выражали лицемерное «недоумение» по поводу нападения Гитлера на «католическую Польшу». Они «порицали» Германию и за подписание 23 августа 1939 г. пакта о ненападении с Советским Союзом. Франкистские дипломаты намекали на то, что их правительство было бы готово поддержать Германию и Италию в том случае, если бы те, объединившись с Англией, Францией и «католической Польшей», обратили оружие против. Даже Муссолини попался на эту удочку, жалуясь Гитлеру, что, будучи ослеплены ненавистью к большевизму, франкисты не могут понять «тактику, продиктованную политической необходимостью».

Гораздо более правдоподобную версию причин отказа франкистской Испании от немедленного выступления на стороне держав «оси» дал фон Шторер:

- Каудильо стремится избежать преждевременного вступления в войну и, следовательно, такого длительного в ней участия, которое было бы не по силам Испании, а при некоторых условиях послужило бы источником опасности для режима.

На руинах республики Франко строил государство, которое, как отмечал сотрудник американского посольства в Мадриде Э. Пленн, напоминало пирамиду, опиравшуюся на четырехсторонний фундамент из фаланги, армии, аристократии и церкви. Цементом, скреплявшим все здание, по выражению того же Пленна, был страх. Страх не столько перед внешним, сколько перед «внутренним врагом».

В ноябре 1939 года по приказу Франко останки расстрелянного республиканцами X. А. Примо де Риверы были перенесены из города Аликанте в монастырь Святого Лаврентия в Эскориале. Церемония перезахоронения основателя фаланги дала повод для развертывания очередной пропагандистской кампании «против коммунистов и масонов», в поддержку «идеалов национализма».