На Потапенко игра Надежды Федоровны произвела настолько сильное впечатление, что писатель решил, никому не говоря ни слова, передать свои впечатления Станиславскому. После их свидания, ради которого Потапенко ездил в Москву, Константин Сергеевич обратился к Надежде Федоровне с просьбой приехать к нему для переговоров.

Делазари был вне себя. Идейное служение искусству? Это хорошо для разговоров. Артисту нужен талант, а таланту нужна карьера - признание и успех. Не мудрая философия? Но эта философия - закон жизни, театральной жизни.

Константину Александровичу было хорошо известно, что почти весь театральный мир думал так же, как он и почти каждый в этом мире считал тогда, что идти к Станиславскому, в частный театр, над новшествами которого в то время смеялись по всему Петербургу и о котором рассказывались анекдоты, - значило с первых же шагов губить возможность настоящей, серьезной карьеры.

-Поймите, - твердил старик, - о вашем дебюте заговорили как о появлении второй Коммиссаржевской, вами одинаково заинтересовались и ее друзья и враги... Вы еще вспомните меня, да будет поздно. Успех артиста капризен и непрочен, стоит ему однажды заглохнуть, его уже ничем не оживишь. Даже те из нас, кто вооружены большим именем и пользуются прочным положением, более всего бывают озабочены тем, чтобы внимание к ним со стороны зрителей не остывало, а вы... - и старый театральный волк горько качал головою.

Как было ему не горевать, когда он радовался дебюту как личной своей удаче? Сразу же после спектакля, пользуясь тем, что зрители не спешили расходиться, старик повторял каждому, кого удавалось ухватить за пуговицу сюртука, что приглашение на казенную сцену дебютантке обеспечено. Ему не возражали, разве только указывали на затруднение ввиду большого сходства сестер между собою, - сцена еще больше усиливала видимость этого подобия и по внешности и в особенности в голосах. Но Делазари стоял на своем: пусть только сестры не появляются одновременно в одном и том же спектакле!